И двинулись они дальше. Тут-то начинается довольно поучительная эпопея 
взаимоотношений народа и вождя. Народ проявляет себя глупым, капризным, алчным 
и неблагодарным ребенком, жестоко третирующим своего заботливого и безмерно 
терпеливого отца.

Уже на первом этапе исхода народ выказывает недовольство тяготами пути, 
египетской погоней, недостатком продовольствия. Бог посылает им с неба крупу — 
так называемую «манну небесную», которую нужно собрать с земли столько, сколько 
каждый в состоянии съесть до наступления вечера. Это условие Моисей излагает им 
достаточно внятно.

Но многие решили схитрить — отложить еду про запас, так, на всякий случай…

Но Бога не обманешь: в припрятанном хлебе немедленно завелись черви.

И при этом — ни тени народного смущения или хотя бы показного раскаяния.

А Моисей продолжает удовлетворять (с Божьей помощью, разумеется) все народные 
чаяния, вернее, требования. Этот долготерпеливый человек стал заложником 
возникшей ситуации: уж если он возглавил их исход из Египта, то отныне он в 
ответе за все возможные последствия этой акции (в которой они, как выяснилось 
вскоре, не очень-то и нуждались), а посему обязан обеспечивать их всем 
необходимым.

Закончилась питьевая вода — народ укоряет Моисея. Дело не столько в воде. Вода 
— всего лишь повод…

Господь призывает Моисея подняться на гору Синай, где сообщает ему десять 
заповедей и вытекающие из них основные законы человеческого общежития:

— глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу;

— того, кто ударит отца своего или мать, — предать смерти;

— за похищение людей — смерть;

— за злословие в адрес отца или матери — смерть;

— «и если выбьет зуб рабу своему или рабе своей, пусть отпустит их на волю за 
зуб».




Ю. Ш. фон Карольсфельд. Десять заповедей


Что ж, здесь трудно возразить что-то против естественной логики, согласно 
которой сила действия равна силе противодействия. Ведь в массе своей люди глухи 
ко всякого рода уговорам, увещеваниям и апелляциям к чести или совести. Только 
неотвратимость ответного удара способна с большим или меньшим успехом 
остановить преступную руку. Только она. А гражданская совесть — изобретение 
истинных граждан, но таких, увы, немного.

Но есть и другие положения, которые настораживают фанатичной непреклонностью, 
категоричностью и неоправданной жестокостью. Например, 
«всякий скотоложник да будет предан смерти». Бесспорно, сношение с животными — 
не очень красивое и благородное деяние, но кому из окружения скотоложника оно 
наносит реальный ущерб? И не его ли это личное дело?

Или вот такое: 
«Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен». Неужели 
тот Бог так боялся конкуренции? И благотворно ли служение Господу под страхом 
смерти?



КСТАТИ:

«Фанатизм — это удвоение усилий, когда их цель уже позабыта»

Джордж Сантаяна



А к концу этой своеобразной конференции Господь сказал Моисею: 
«Пока ты здесь, на горе, они празднуют нового бога — Золотого тельца… 
Развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской».