КСТАТИ:

«Слабовольные люди — это легкая кавалерия армии дурных людей: они наносят 
больше вреда, чем сама эта армия, потому что их слабоволие все разоряет и 
опустошает».

Никола-Себастьен де Шамфор



Эти люди, как подтвердила вся печальная история актов милосердия, гораздо 
опаснее самых откровенных и жестоких злодеев, и прежде всего тем, что они 
способны вызвать снисходительное сожаление и желание помочь им в разрешении их 
жизненных проблем, а это неизменно оборачивается гораздо более сложными 
проблемами для тех, кто оказал им помощь. Слабовольные люди — самые характерные,
 самые типичные предатели, лицемеры и отступники.

Безмерно прав был Фридрих Ницше, призывая: «Помоги упасть тому, что падает». Он 
имел в виду, разумеется, не физически слабых людей, не стариков или детей, а 
людей слабых в сугубо личностном плане. Не следует сочувствовать человеку, 
пропившему или проигравшему в карты свою зарплату, не следует сочувствовать 
вору, польстившемуся на то, что плохо лежит, бездельнику и лентяю, которые не 
удосужились собрать посеянный ими в минуту краткого вдохновения урожай, не 
следует заботиться о сохранении беременности женщины, которая не в силах 
воздержаться от курения или алкоголя, — все равно она родит или урода, или 
преступника.

И Библия, и десятки светлейших умов человечества утверждают универсальный 
жизненный принцип: «Каждому — свое».

Слабым, естественно, этот принцип абсолютно не приемлем, как, впрочем, любой 
принцип индивидуальной инициативы и, разумеется, ответственности. Им больше по 
душе большая группа, групповая солидарность, групповая ответственность, 
возможность надежно раствориться в группе, где всякое Я нивелируется до 
абстрактного МЫ.

Недаром же говорят, что воробьи слетаются в стаи, а орлы летают в одиночку…

Формула «МЫ — хорошо, ОНИ — плохо» на протяжении веков и тысячелетий всячески 
проституируется и различными племенами, и государствами, и религиями, и расами, 
и нациями, да и вообще любыми мало-мальски сформированными человеческими 
сообществами.

Самое непосредственное воплощение в жизнь этой формулы можно наблюдать во все 
времена и во всех землях нашей беспокойной планеты хотя бы на примере такой 
человеческой общности, как толпа.

Толпа — традиционная форма интеграции слабых против сильных, которые 
традиционно находятся в физическом меньшинстве. Толпу характеризуют крайне 
низкий уровень критичности восприятия, крайне высокий уровень агрессивности и 
при этом — резко подавленный инстинкт самосохранения.

Толпа, бесспорно, обладает худшими качествами двуногого животного, который не 
упустит случая воспользоваться беспомощным положением слабого, но при этом не 
устыдится самым позорным образом бежать от агрессии сильного.

Толпу всегда характеризует коварная и тупая жестокость, жаждущая своей 
реализации, но только при гарантированной безнаказанности. Во всякого рода 
смутные времена у толпы возникает возможность вволю покуражиться над 
беззащитным меньшинством, которое своим положением провоцирует, возбуждает 
массовую кровожадность, дает стаду повод проникнуться осознанием своей 
всесильности и своей «народности».

Толпа — символ торжества идеи разрушения, хаоса. Мощь толпы никогда не была 
направлена на созидание.

Толпа — неизменная участница всех крупных событий истории, и если ее никак 
нельзя назвать движущей силой этих событий, то режущим инструментом — наверняка.




КСТАТИ:

«Если хотите быстро разогнать толпу, то расстреляйте первые пять сотен; 
остальные разбегутся сами».

Наполеон I