|
Сильное меньшинство Природа щедро наделила известной самодостаточностью и
способностью добыть у нее все необходимые жизненные блага. Слабое большинство,
лишенное этих данных и возможностей, никогда не желало мириться с таким
положением вещей и, начиная с доисторических времен, предпринимало попытки тем
или иным способом вынудить сильных поделиться своим достоянием или — в крайнем
случае — опуститься самим до уровня слабых, чтобы тем было не столь тягостно
осознание своей ущербности, так как счастье или несчастье — понятия
относительные и проистекающие из сопоставления.
Сильные, естественно, возражают против такого решения проблемы природного
неравенства, и потому возник конфликт, который длится от эпохи каменных топоров
до наших дней.
Идеи насильственного передела собственности возникли, пожалуй, одновременно с
возникновением самой собственности. В этом историческом периоде следует искать
истоки всех социалистических идей, всех революционных учений и всех теорий
человеческого равенства — самых, пожалуй, античеловеческих и чреватых ужасающе
катастрофическими последствиями, как это продемонстрировала трагическая история
XX столетия.
КСТАТИ:
«Природное неравенство людей делает невозможным и равенство их имуществ.
Напрасны были бы попытки сделать общей собственность существ, неравных по силе
и уму, по предприимчивости и активности натуры».
Поль-Анри Гольбах
Антиприродность человеческого равенства привела к распаду первобытного стада и
в немалой степени обусловила зарождение частной собственности.
Но слабые с настойчивостью, достойной лучшего применения, нашли новую форму
коллективного существования, позволяющую им паразитировать за счет сильных.
Образовался так называемый род — общность людей, связанных кровным родством.
Понятие «кровное родство» было весьма и весьма относительным, если учесть, что
в так называемых кровнородственных ордах одной из этических норм был
промискуитет — беспорядочная половая жизнь, которая наблюдается у современных
диких племен. Промискуитет, естественно, исключает установление родства по
отцовской линии ввиду того, что наши праматери были лишены права выбора
сексуальных партнеров и являлись достоянием всех желающих их мужчин.
Поэтому родство могло устанавливаться только по материнской линии, когда мать
твердо знала, кого именно она родила, а рожденные ею знали ее и своих
одноутробных братьев и сестер.
Таким образом, женщина имела определенные логические основания быть главой рода,
откуда, собственно, и возникло предположение о существовании
первобытно-общественного уклада, называемого матриархатом.
В пользу этого предположения говорит другое: весьма вероятно, что наши пращуры
не сразу сообразили, что между половым актом и беременностью существует самая
непосредственная связь, а потому могли испытывать нечто вроде благоговейного
трепета при появлении, возникновении тела ребенка из женского тела. Это,
вероятно, могло вызывать некое уважительно-опасливое отношение к плодоносящей
женщине. Впрочем, эта вероятность нашла свое воплощение в культах последующих
эпох, в частности в культе Деметры.
Да, буквально все, что касается стереотипных человеческих взаимоотношений,
уходит корнями именно туда, в детство цивилизации.
А возвращаясь к осевой теме противостояния сильных и слабых, можно отметить,
что с возникновением кровнородственных объединений последние, конечно, обрели,
как говорится, долгоиграющий шанс паразитирования за счет первых, шанс, который
имеет место и в наши дни.
В человеческом стаде, например, отказ наиболее продуктивных его членов кормить
лентяев, трусов или патологических неумех, то есть тех, которые не только
ничего не умеют, но и откровенно не хотят уметь, вполне естествен и в принципе
справедлив, хотя, наверное, находились сердобольные, которые вступались за
коммуникабельного или смазливого паразита примерно такой тирадой: «Так что,
если он во время вашей охоты на мамонта занимался трахом (о любви тогда еще не
слыхивали), то теперь не имеет права на кусок мяса?» или: «Жалко, что ли? Этого
мяса на всех хватит, не мы, так шакалы поедят… а этот все-таки наш…» На что им
отвечали: «Пусть лучше шакалы поедят, чем эта мразь». И споры, скорее всего, на
|
|