|
проиграна, и этот вечер решил его участь в России.
Сеансы его были запрещены, не возбудив в специалистах никакого научного
интереса к явлениям гипнотизма. В то же время мой достоуважаемый учитель проф.
И. П. Мержеевский вошел с соответственным представлением в Медицинский совет,
результатом которого явилось запрещение публичных сеансов гипнотизма. При этом
Мед. сов. постановил, что врачам разрешается применять гипноз к больным под
теми же самыми условиями, установленными законом, которые относятся к
производству операций, т. е. с обязательным присутствием при сеансе другого
врача. Притом же гипнотизирующий врач должен был предварительно озаботиться
соответственным разрешением на лечение внушением.
Если первое постановление действительно вызывалось потребностью времени, то
надо сильно пожалеть
213
Внушение
о втором постановлении, равносильном почти полному запрету врачам применять в
практике гипноз, так как всякому ясно, что сеанс гипноза не есть операция и
нельзя требовать от больных, нуждающихся в подобных сеансах, чтобы они
оплачивали труд двух врачей, не говоря о том, что благодаря условиям жизни
сельского населения России часто совершенно немыслимо иметь двух врачей, когда
иногда и одного найти трудно.
В этом постановлении, кроме того, скрывалась одна дурная сторона: врачи,
желавшие применять гипноз, были поставлены под подозрение, подобно лицам,
могущим эксплуатировать гипноз с преступной и своекорыстной целью. Если в
вопросе об операциях имеется вышеуказанное положение, то оно объясняется просто
тем обстоятельством, что, как всякий понимает, нельзя одновременно
хлороформировать и оперировать, а поручать хлороформирование не врачам, без
сомнения, рискованно. Таким образом, здесь сама необходимость привела к изданию
закона, который тем не менее, как всем известно, не исполняется по нашим
деревням и селам в силу прямой невозможности его исполнять.
Но спрашивается, был ли какой-нибудь смысл запрещать свободно пользоваться
гипнозом с лечебною целью врачам, которым вверяют гораздо более рискованные и
опасные средства, как всевозможные яды и анестетические вещества, и которые
кроме своего образования и диплома связаны в своей деятельности не только всем
известной клятвой Гиппократа, но и профессиональной этикой и товарищеским
мнением, не говоря уже о возможных уголовных карах?
Последствия такого отношения не заставили себя ждать.
Серьезные врачи отказались от применения гипнотизма в своей практике, потому
что никому из них не было охоты рисковать своим положением и добрым именем, а
это привело к тому, что гипноз как лечебное средство вскоре перешел у нас в
руки профессиональных гипнотизеров-шарлатанов и вообще таких лиц, которым
нечего терять.
214
Внушение
Это запрещение вызвало известную реакцию и на Западе, так как в Германии была
издана книга, в которой были собраны мнения многих известных авторов трудов по
гипнотизму, которые, естественно, осудили распоряжение русских бюрократических
сфер.
Но это не оказало воздействия на последние, и развитие учения о гипнотизме и
внушении у нас в России было в корне убито вплоть до конца истекшего столетия.
Поводом к пересмотру вопроса о гипнотизме и внушении была репрессивная мера,
принятая врачебной инспекцией по отношению к доктору М., осмелившемуся
применить гипноз без соблюдения опубликованных правил. Это послужило толчком.
Доктор М. написал маленькую брошюру о своем деле и передал рассмотрение вопроса
на Пироговский съезд. Последний передал в свою очередь вопрос на рассмотрение
специальных психиатрических обществ, которые все без исключения высказались в
пользу устранения пут, которыми окружили в России без нужды применение гипноза
во врачебной практике. После собрания всех этих мнений один из следующих
Пироговских съездов возбудил ходатайство об изменении упомянутых постановлений,
касающихся гипноза. Когда ходатайство это достигло Медицинского совета, мне
посчастливилось в качестве докладчика перед Медицинским советом содействовать
устранению стеснительных постановлений в отношении гипноза и вместе с тем
освобождению русских врачей от подозрительного к ним отношения со стороны
властей в вопросе о гипнозе.
Такова печальная история врачебного применения гипноза в России, сильно
задержавшая, как сказано выше, и научное развитие у нас учения о гипнозе.
Начало научного изучения гипноза и внушения. Обращаясь к вопросу о том, кто
ввел гипнотизм в науку, иначе говоря, кто впервые сделал гипнотизм предметом
серьезного научного изучения, необходимо заметить, что еще англичанин Бред в
середине истекшего столетия дал вполне научное исследование явлений гипнотизма.
215
Внушение
Англичанин доктор Бред из Манчестера в 1841 г. наблюдал магнетический сеанс
женевского профессора Лафонтена с целью разоблачить его проделки. Но вместо
предполагаемых разоблачений шарлатанства он усмотрел на этих сеансах нечто,
ранее им и не подозреваемое, и признал подлинность наблюдаемых явлений. Он ввел,
таким образом, впервые в науку понятие об искусственно вызванном сне, назвав
самое явление гипнотизмом, что удержалось до наших дней. Он также впервые
доказал, что в гипнозе некоторые из мозговых функций достигают такой силы,
которая не свойственна здоровым лицам в бодрственном состоянии, и что самый
гипноз обязан внушению, а не флюидам Месмера и не особой одической силе,
свойственной будто бы гипнотизерам.
Однако и посл
|
|