льзу того, что у 
глубоких гипнотиков внушенная анестезия есть действительно реальный факт, а не 
продукт их воображения, как полагают некоторые.
О лечении навязчивых идей гипнотическими внушениями *
Не очень давно я напечатал клиническую лекцию, в которой изложил применяемый 
мною способ лечения навязчивых идей самовнушениями в начальных периодах гипноза 
и привел тяжелый случай навязчивых идей, кончившийся выздоровлением благодаря 
применению только что сказанного лечения. Между прочим, в этой лекции я 
упомянул, что «в течение нескольких последних лет в своем курсе психиатрии при 
изложении учения о навязчивых идеях я всегда обращал внимание слушателей, между 
прочим, и на применение послегипнотических внушений с целью лечения навязчивых 
идей».
В то время, когда я писал эти слова, мне еще не удалось провести на практике 
лечение навязчивых идей послегипнотическими внушениями, так как у наблюдавшихся 
мною больных с навязчивыми идеями хотя и могли быть вызываемы самые начальные 
явления гипноза, но ни один из больных не мог быть приведен в более глубокие 
степени последнего, в которых, как известно, лучше всего удаются 
послегипнотические внушения.
С тех пор, однако, мне представилось несколько случаев с вышеуказанным 
поражением, в которых можно уже  было  вызывать  степени  гипноза,   вполне  
позво-
* Печатается по: Врач. 1892. №1.
75

Гипноз
лявшие применение с лечебными целями и гипнотических внушений. При этом я 
вполне убедился в могущественном влиянии гипнотических внушений на навязчивые 
идеи. Последние, при всем своем упорстве, заметно ослабевали уже после первого 
же сеанса и в благоприятных случаях окончательно исчезали после нескольких 
сеансов; в менее же благоприятных случаях лечение хотя и затягивалось на более 
продолжительный срок, но все же рано или поздно приводило к благоприятному 
исходу. При этом успех лечения обусловливался, собственно, не только степенью 
развития, продолжительностью и упорством навязчивых идей, но и тем 
обстоятельством, какая степень гипноза могла быть вызвана у больного, в 
зависимости от чего, без сомнения, изменялось и действие гипнотических внушений.
 Так как собирание подходящего материала в указанном направлении продолжается 
мною и по сие время, то я пока и не имею в виду приводить здесь все случаи 
навязчивых идей, пользованные мною гипнотическими внушениями, и ограничусь лишь 
одним наблюдением, которое прекрасно поясняет целебное значение гипнотических 
внушений по отношению к навязчивым идеям.
К., замужняя, 40 лет, дочь очень нервной матери и отца, злоупотреблявшего 
спиртными напитками. Две сестры ее отличались нервностью. Сама больная в 
молодости была нервною и в девицах страдала бледною немочью. Года 4 спустя 
после выхода замуж, т.е. лет 18 тому назад, у нее впервые обнаружились припадки 
большой истерии, бывшие, впрочем, всего раза 2 или 3. Но с тех пор время от 
времени случаются припадки малой истерии, выражающиеся давлением в горле, 
сердцебиением и слезами, а изредка и хохотом. Кроме того, больная с давних пор 
обнаруживает чисто болезненную боязнь некоторых животных, напр. кошек и мышей, 
боязнь привидений, а иногда и боязнь нечистоты, в силу которой она принуждена 
часто мыть свои руки. Вместе с тем она поразительно нерешительна во всем и 
тревожится всякими пустяками. Поводом к тревогам нередко служат даже такие 
маловажные события, как посылка куда-нибудь прислуги с самым обыденным 
поручением. Наконец, по временам у больной бывали и более резкие навязчивые 
идеи: так, если она бывала в обществе, то ей нередко казалось, будто она 
обидела то или иное лицо своим разговором. Эти мысли об обиде кого-либо 
обыкновенно подолгу преследовали больную и нередко приводили ее в сильное 
волнение. Но особенно резко состояние ее ухудшилось недели за 3 до первого ее 
визита ко мне в конце декабря. Совершенно неожиданно с ней случилось следующее 
происшествие, послужившее
76

Гипноз
поводом к развитию мучительных навязчивых идей: она посоветовала одной из своих 
родственниц, г-же М., страдавшей уже лет 16 чахоткою, поехать на поклонение к 
мощам Св. Германа в г. Свияжск. Г-жа М. действительно послушалась ее совета, но 
случилось так, что, приехав из Казани в г. Свияжск, она умерла как раз у цели 
своего путешествия, в самой церкви. Известие об этом сильно поразило нашу 
больную. С тех пор ее стала преследовать мысль, что ее родственница умерла 
благодаря ее неуместному совету. Несмотря на внутреннее разубеждение самой 
больной, эта мысль с того времени не оставляла ее в покое почти ни одной 
минуты; она часто и подолгу оплакивала как свою родственницу, так и свой 
поступок. Беспокоившие ее ранее мысли, вечные сомнения, тревога и различные 
страхи теперь отошли на второй план и как бы перестали существовать для больной.
 Ни развлечения, ни занятия ее уже не успокаивают. Будучи в обществе, она не 
слышит, что говорят кругом ее, и все думает об одном и том же; хозяйство тоже 
не идет ей в голову вследствие той же причины. Даже ночью больная нередко видит 
свою несчастную родственницу в сновидениях; вместе с тем ей часто 
представляются те или другие события, касавшиеся смерти последней. Поэтому 
б