Щеку свело нервным тиком.
— Кое-что забрал у него, — сказал Коготь. — То, что он ценил больше всего во 
вселенной. Вероятно, даже больше собственной жизни.
Еще несколько шагов были пройдены в похоронном молчании.
— Продолжай, — телохранительница подтолкнула Каррде локтем.
Тэлон заставил себя улыбнуться.
— Сегодня была обещана только половина истории, — напомнил он, пытаясь 
подпустить в голос легкости и беззаботного веселья. — Вот это она и была. Твоя 
очередь.
— То есть — почему я оставила работу у Маззика? — Шада пожала плечами, 
порванная лямка платья сползла, пришлось поддержать ткань ладонью. — Да там не 
о чем рассказывать. Ушла, потому что телохранитель, который сам становится 
мишенью, бесполезен для охраняемого тела.
Итак, Шада стала мишенью. Ка-ак интересно…
— А можно спросить, кто тот самоубийца, который решился стрелять в тебя?
— Конечно, — с легкостью согласилась Шада. — Валяй, спрашивай. Хотя ответа ты 
не получишь. Пока я не услышу окончание истории про Шорша Кар'даса.
— Почему-то я ждал, что ты именно так и выразишься, — пробормотал Каррде.
— Так когда начнем вечер воспоминаний?
Коготь, запрокинув голову, посмотрел сквозь дымку на тлеющее в зените солнце 
Пембрика.
— Скоро, — пообещал он. — Очень скоро.
5
— Да начнется шестой великолепнейший час пятнадцатого дня ежегодной конференции 
сектора Канчен! — нараспев провозгласил герольд. Его звучный баритон мощно 
разнесся по пологой луговой котловине, где стояли, сидели, лежали, валялись или 
корчились, в зависимости от строения организма, самые разношерстные делегаты.
— Поприветствуем и воздадим хвалу Высочайшему избраннику Большого Пакрика и да 
попросим же его смиренно осенить мудростью своею необъятной сие собрание!
Собрание криками, рычанием, хрюканьем или мычанием выразило свое полнейшее 
согласие с речью герольда. Все — кроме Хэна Соло.
Растянувшись рядом с мужем на мягкой шелковистой травке, выстилающей поле 
высокого собрания, Лейя не смогла сдержать улыбки. Вообще-то, это поездка была 
идеей Хэна — он задумал ее как временную передышку от раздоров и взаимных 
подозрений, которыми бурлило правительство Новой Республики с тех самых пор, 
как всплыла на свет частично поврежденная копия каамасского документа.
И эта была очень даже неплохая идея. Они только что прилетели, но за эти полдня 
Лейя уже успела почувствовать, как оставляет ее напряжение и в душу приходит 
покой. Убраться подальше от Корусканта — именно это и было ей нужно, и она не 
уставала благодарить мужа за чуткость и заботу.
Но в данный конкретный момент все ее усилия уходили впустую. Хэна ничто уже не 
радовало, он в очередной раз уперся в то, что Лейя про себя называла Великим 
Камнем Преткновения Соло.
— И да поприветствуем же мы и наших прославленных гостей из Новой Республики, — 
продолжал герольд, простирая указующие длани в направлении валяющихся на травке 
Хэна и Лейи. — Пусть же их глубокая мудрость, великая отвага и несравненное 
благородство воссияют над собранием нашим, подобно солнцу в небесах.
— Ты забыл упомянуть задранные брови, — пробормотал Хэн себе под нос, когда 
делегаты разразились приветственными воплями и рыками.
— Это все равно лучше, чем Корускант, — с мягким укором напомнила ему Лейя; она 
приподнялась и усердно улыбалась собранию, приветственно помахивая рукой. — 
Давай, Хэн, будь умницей.
— Да машу я, машу, — пробурчал Хэн, вяло изображая какие-то сомнительные 
движения кистью в районе уха. — Я просто не могу понять, почему всю эту 
джедайскую церемонию нужно повторять каждый час.
— Неужели тебе больше нравится отбиваться от обвинений в том, что мы покрываем 
виновных в геноциде? — возразила Лейя.
— Мне больше понравилось бы, если бы нас оставили в покое, — Хэн, видимо решив, 
что намахался вдоволь, безвольно уронил руку.
Лейя тоже опустила руки, и приветственный рев толпы пошел на убыль.
— Терпение, дорогой, — сказала она. Герольд низко поклонился и уступил трибуну 
разряженному в пух и прах Высочайшему избраннику.
— Все, что от тебя требуется, — продержаться до вечера, — прошипела принцесса 
сквозь оскаленные в улыбке зубы. — Это-то нам вполне под силу. А завтра мы 
отправимся на Малый Пакрик наслаждаться покоем и тишиной, как ты мне и обещал.
— Лучше бы нам никто не мешал наслаждаться покоем, — предупредил Хэн тоном, не 
обещающим ничего хорошего потенциальным нарушителям долгожданной идиллии.
— Никто и не помешает, — Лейя ласково сжала его руку. — Это здесь, на Большом 
Пакрике, царит церемониал и помпезность, а там, среди ферм високосника, нас 
даже и в лицо-то никто не признает.
Хэн фыркнул, но чутье подсказало Лейе, что на душе у мужа посветлело.
— Угу, — сказал он. — Посмотрим.
* * *
— Кариб?
Кариб Девист устало поднялся с корточек, стараясь не повредить ровные ряды 
високосника, между которыми он сидел. Затекшие колени тут же наградили его 
массой неприятных ощущении.
— Я здесь, Сабмин! — отозвался он, встал на цыпочки и помахал рукой с формовкой,
 которой только что работал.
— Вижу! — крикнули в ответ.