— Вот уж кого я не ожидала встретить здесь, так это тебя, — сообщила Шада, 
оглядываясь на Кароли.
— Я думаю, — согласилась та. Бластер она успела поднять и спрятать в недрах 
бесформенного плаща.
— Крючья оставь, — посоветовала она. — Вниз мы спустимся по тривиальной 
лестнице. Положи обвязку на крышу, вот и все.
— Ладно, — Шада отстегнула «ботанки», положила на крышу.
Все равно как оружие они бесполезны. Хотя Кароли, кажется, не намерена 
рисковать. Опустившись на одно колено, Шада освободилась и от ножных крючьев, 
выпрямилась.
— Счастлива?
Кароли надула губки.
— Ты ведешь себя так, будто мы враги. Но мы — не враги.
— Рада это слышать, — Шада внимательно изучала лицо младшей.
Действительно, многовато времени прошло с тех пор, как они работали вместе, — 
лет двадцать, если подумать. Они не виделись с Татуина и того полупровала с 
проектом «Хаммертонг». Они расстались, и Шада сохранила воспоминания о Кароли 
как о слишком юной, неопытной и склонной к лишней суете.
Женщина, которая стояла сейчас перед ней, воспоминанию не соответствовала. За 
двадцать прошедших лет Кароли где-то набралась грации и ловкости; от нее даже 
веяло уверенностью.
— Откуда ты узнала, что я появлюсь с этой стороны ?
— Мы не знали, — отозвалась Кароли, пожимая плечами. — Просто наблюдали сразу 
за всеми подходами. Но я заметила, как ты сворачиваешь сюда, синий цвет так 
заметен, знаешь ли. Почему ты всегда одеваешься в синее? Вот я и предположила, 
что ты зайдешь с этой стороны, — она указала на замысловато переплетенные и 
закрученные волосы старшей подруги; потом пальчик Кароли описал круг, явно 
подразумевая обтягивающий комбинезон и скалолазную обвязку. — К этой прическе 
больше подходит платье, чем боевое снаряжение. А чем это ты их закалываешь?
— Иглы-зенжи, — пояснила Шада. — Маззик любит, когда я хорошо выгляжу.
— Полезная маскировка для телохранителя, — усмехнулась Кароли. — Кстати, о 
маскировке — одна из этих иголок, несомненно, комлинк или сигнальное устройство.
 Просто брось его на крышу, ладно ?
Шада скривила губы.
— Тебя не обманешь, да? — Она вытащила из-за правого уха замаскированный под 
шпильку «сигнальщик» и отправила его к крючьям. — Я так рада, что мы не враги. 
А кто эти «мы», о которых ты говорила?
— Я с клиентом, — Кароли кивнула на центральную часть крыши. — Он там.
Устроился возле светового люка в обнимку со снайперской винтовкой? Хар-роший 
клиент!
— И что он там делает?
— Ничего, что касалось бы тебя, — отозвалась Кароли. — К тому же сейчас ты у 
нас девушка безработная.
— Ты что несешь? — недобро посмотрела на нее Шада. — Я с Маззиком уже 
двенадцать лет работаю. Нельзя разрывать отношения, просто щелкнув пальцами.
— Мы можем. Мы так и поступаем, — возразила Кароли. — Совершенно очевидно, что 
организация Маззика не собирается набирать галактического размаха, на который 
надеялись мистрил, когда внедряли тебя к нему. Союз контрабандистов тоже 
благополучно скончался, так что Одиннадцать приняли решение, что ты попусту 
тратишь время и силы. Время менять привязанности, дорогая.
— Замечательно, — Шада сделала два шага и запрокинула голову в надежде 
разглядеть, где же притаился таинственный клиент Кароли. — Сегодня вечером я 
скажу Маззику, что увольняюсь. Утром можно ехать.
Кароли покачала головой.
— Прости. Но мы отправляемся сейчас.
Шада оглянулась на нее, прикидывая расстояние. Метра три, пожалуй; почти то, 
что надо.
— Почему? — требовательно спросила она. — Потому что твой клиент хочет его 
убить?
Даже в сумерках было видно, как вздрогнула Кароли. Но когда она заговорила, 
голос ее звучал уверенно, почти жестко.
— Шада, почему бы тебе не вспомнить, кто ты такая? Мы — мистрил. Нам отдают 
приказы, мы их выполняем.
— А еще я — телохранитель Маззика, — негромко и спокойно заметила Шада. — 
Когда-то, давным-давно, мистрил знали, что такое честь и долг. А не только 
приказы.
Кароли фыркнула себе под нос.
— Честь!.. Ты давно отстала от дел!
— Похоже, — согласилась Шада. — Я всегда верила, что быть мистрил — значит 
стоять на несколько уровней выше кучи мусора, имя которому — наемники и платные 
убийцы. Прости за наивность.
Лицо Кароли потемнело.
— Мы делаем то, что необходимо, чтобы жил наш народ, — огрызнулась она. — Если 
какой-то вонючий хатт собирается воткнуть нож в спину другому вонючему 
контрабандисту, это не наша забота. Нас не касается.
— Поправка, — хмыкнула Шада. — Это не касается тебя. А меня — очень даже. У 
меня есть работа, Кароли, и я должна ее сделать, поэтому уйди с дороги или тебе 
будет больно.
Она зафиксировала страховочный трос…
Рука Кароли, кажется, даже не дрогнула, но внезапно в ней возник бластер.