у тебя тоже нет доступа?
Пеллаэон сокрушенно покачал головой.
— Коды и процедуры были утеряны задолго до того, как я занял нынешний пост.
— Жаль, — честно сказал генерал-полковник. — Если мы не в состоянии войти, то 
как мы проверим, что там творил наш майор?
— Хороший вопрос, — согласился Пеллаэон, задумчиво потирая подбородок. — 
Впрочем… Ему не надо было ничего искать, поскольку архивы Бастиона являются 
точной копией здешних. Из этого следует, что перед ним стояла задача либо 
что-то добавить, либо что-то стереть, либо что-то изменить.
Хестив вполголоса выругался.
— Из чего также следует и то, что имена тех, в отношении кого вы ведете 
расследование, в истории Империи значат даже несколько больше, чем вы думали.
— Возможно, — невесело согласился Пеллаэон, которого в тот момент посещала еще 
одна не слишком приятная мысль. — Существует еще одна возможность. Если бы мне 
вдруг понадобились детали уничтожения Каамаса, где следовало бы искать?
Хестив недоуменно пожал плечами.
— Копии всех видеосъемок и официальных отчетов, начиная с того момента и далее, 
должны быть в обычных файлах.
— А если в этом участвовал лично Палпатин? Ходят ведь и такие слухи.
Хестив шумно вздохнул.
— Ну, такого рода сведения могут быть только в секретных материалах, сам 
понимаешь. Думаешь, Тиерс охотился именно за ними?
— Или за ними и за списком соратников своего хозяина. Раз он все равно прорубил 
«лед», почему бы не убить двух минокк разом?
— В самом деле, почему бы и нет, — Хестив задумчиво побарабанил пальцами по 
столешнице. — Вопрос в том, за каким хаттом Дисре понадобились сведения о 
Каамасе?
— Не знаю, как зовут того хатта, но сильно подозреваю, что целью губернатора не 
было укрепление персонального влияния и власти, — кисло откликнулся Пеллаэон. — 
И уже по одной этой причине я сгораю от желания узнать, что же там все-таки 
содержится. Думаю, генерал, нам двоим придется, не привлекая постороннего 
внимания, поискать того, кто сумел бы прорубить для нас «лед».
— Начну немедленно наводить справки, — пообещал Хестив. — И в случае успеха как 
мне с тобой связаться?
— Некоторое время — никак, — сказал, поднимаясь, Пеллаэон. — Я сам выйду на 
связь по возвращению. Спасибо за помощь.
— В любой момент, адмирал, — Хестив помолчал. — И удачи тебе… во всем.
Время пришло. Пеллаэон понял это, пока шел по коридору станции от кабинета 
генерал-полковника к летной палубе, где стоял на приколе его челнок. Верфи Йаги 
Малой были последней остановкой в его турне по, мягко говоря, истощенным 
оборонным предприятиям Империи.
Время пришло — для одиночного полета к Песитийну.
Пеллаэон поморщился. Уже три недели… Три недели с того момента, как майор 
Вермель должен был прибыть на Моришим и попытаться наладить контакт с Бел 
Иблисом. Три недели, как он бесследно исчез вместе со своим кораблем. Сам собой 
напрашивался неприятный, но, видимо, неизбежный вывод: где-то по пути майора 
перехватили. Кто именно — оставалось только гадать. В равной степени это могли 
сделать подвернувшиеся пираты, переусердствовавшие ребята из Новой Республики 
или ведущие свою игру имперцы.
Мейж Вермель был отличным офицером и по большому счету мог считаться даже 
другом. В иной обстановке и при иных обстоятельствах Гилад Пеллаэон позволил бы 
себе искренне пожалеть о потере прекрасного сослуживца и почувствовать скорбь 
по ушедшему другу. Но сейчас важнейшим для адмирала вопросом был такой: сумел 
ли майор передать сообщение до того, как был захвачен в плен или погиб.
Но как раз именно этого знать было не дано. Оставалось лететь на Песитийн и 
надеяться, что Бел Иблис поступил точно так же.
А если тот не явится… что ж, придется тогда действовать по обстоятельствам.
17
Официально это называлось бульвар Большого кольца, и даже в таком гордом 
собственными инженерными разработками мире, каким, несомненно, являлся Цейянсий,
 он считался достижением незаурядным. Тридцати метров в самой широкой части, 
вмонтированный в восточную стену Каньонады примерно на две трети высоты, 
бульвар тянулся по всей длине каньона — более десяти километров. Небольшие 
торговые киоски и автоматы стояли вдоль всей стены каньона, торговые зоны 
перемежались беседками, тонко очерченными садами для медитаций или 
скульптурными группами. Многие участки стены оставили незастроенными — здесь 
можно было без помех рассматривать местные заросли или любоваться негромко 
журчащими небольшими водопадами, низвергающимися на дно каньона.
Но куда более интересный вид открывался по другую сторону бульвара. За 
ограждением в виде искусно сплетенной металлической решетки по грудь высотой 
открывался удивительный вид на саму Каньонаду, город, который был выстроен на 
дне и по стенам каньона. От парапета на всем его протяжении через равные 
промежутки отходили сделанные из прозрачного материала арочные мосты, которые 
изящными изгибами через каньон вели к намного более узким и утилитарным 
пешеходным дорожкам. Эти воздушные мостики были сгруппированы по девять: три 
тянулись от самого бульвара к противоположной стороне каньона, еще две пары 
сверху и снизу соединяли пешеходные дорожки на соседних с ним уровнях, и еще по 
одному шли двумя уровнями выше и двумя — ниже бульвара так, что в сечении все 
девять складывались в ромб.
Это впечатляло, особенно если учесть, что сооружение, которому было уже триста