работал, — Бел Иблис снова улыбнулся — словно солнце пыталось выглянуть из-за 
краешка огромной черной тучи. — Он вынудил меня преступить закон. Вынудил стать 
повстанцем. Думаю, вы можете понять мои чувства.
— Да, в общем, очень понимаю…
Хэн попытался улыбнуться в ответ. Получилась кривая усмешка. В школе ему 
приходилось читать о легендарной жизни не менее легендарного сенатора Гарма Бел 
Иблиса. Сейчас он имел головокружительную возможность ощутить его обаяние в 
непосредственной близости. Он чувствовал себя так, словно снова стал 
школьником-малолеткой.
— Не могу поверить… Жаль, что мы раньше не знали, — во время войны эта ваша 
армия могла бы здорово помочь…
Тень промелькнула на лице Бел Иблиса.
— Возможно, мы не многим могли бы помочь, — сказал он. — Потребовалось очень 
много времени, чтобы построить то, что вы сейчас видите, — улыбка вернулась. — 
Но у нас еще будет время поговорить об этом. А сейчас я вижу, вы теряетесь в 
догадках, где и когда мы с вами встречались. Если честно, слова Сены о прошлой 
встрече уже благополучно вылетели у Хэна из головы.
— Если честно, я не врубаюсь, — признался он. — Если только это не было уже 
после Анхорона, и вы не были в маске или что-то вроде того…
Бел Иблис покачал головой.
— Нет, маскировка тут ни при чем. Но я и не ожидал, что вы вспомните. Намекну: 
вам тогда было всего одиннадцать лет.
Хэн ошеломленно заморгал.
— Одиннадцать? — переспросил он. — То есть — в школе?
— Верно, — кивнул сенатор. — Абсолютно точно. В вашей школе было собрание, и 
вас тогда заставили слушать, как толпа древних ископаемых, как я, реликтов 
разглагольствует о политике.
Хэн почувствовал, что краснеет. Он по-прежнему ничего не мог вспомнить, но он 
действительно в точности так думал о политиках в те годы. И, если честно, он до 
сих пор оставался о них примерно того же мнения.
— Извините, но я все равно ничего не могу припомнить.
— Как я уже говорил, я и не ждал, что вы вспомните, — ответил Бел Иблис. — Я же,
 напротив, помню этот эпизод со всей отчетливостью. Когда подошло время 
задавать вопросы, вы задали два — непочтительно сформулированных, но крайне 
острых: один касался ксенофобии, которая в то время начала набирать силу в 
законодательных органах Республики, второй — относительно некоторых очень 
специфических случаев коррупции, касающихся моих коллег по Сенату.
Что-то забрезжило в памяти, хотя и очень смутно.
— Ага, теперь вспоминаю, — сказал Хэн. — Кажется, я поспорил с одним из моих 
друзей, что решусь задать эти вопросы. Он, наверно, догадывался, что от 
волнения я что-нибудь не то ляпну. Ну, а я так разволновался, что действительно 
что-нибудь ляпнул.
— С младых ногтей утвердились в своей жизненной позиции, не так ли? — сухо 
предположил Иблис. — Как бы там ни было, это были совсем не те вопросы, что я 
ожидал услышать от одиннадцатилетнего школьника. Я был заинтригован и навел о 
вас справки. Я слежу за вами почти с тех самых пор.
Хэн поморщился.
— Наверное, то, что вы узнали, не привело вас в восторг?
— Порой бывало, — согласился Бел Иблис. — Должен признаться, я был чрезвычайно 
разочарован, когда услышал о вашем решении покинуть армию. Вы были там на 
хорошем счету. Тогда мне казалось, что лояльный офицерский корпус оставался 
последней опорой Республики против сползания к Империи, — он пожал плечами. — 
Но обстоятельства показали, что вы ушли вовремя. С вашим презрением к 
авторитетам, которое очень трудно не заметить, вас устранили бы в процессе 
одной из императорских чисток, как многих других офицеров. И тогда очень многое 
могло бы сложиться иначе, не так ли?
— Может, где-то в чем-то и так, — скромно признал Хэн. Он с интересом оглядел 
командный центр. — Так давно вы обосновались в этом, как вы сказали, «Приюте 
Пилигрима»?
— О, мы нигде не задерживаемся подолгу, — Бел Иблис, взяв Соло за плечо, 
принялся мягко, но настойчиво разворачивать его к выходу. — Стоит засидеться 
чуть дольше на одном месте — и жди визита имперцев. Но дела мы сможем обсудить 
потом. А сейчас, мне кажется, ваш друг там, снаружи, слегка нервничает. 
Пойдемте, вы нас представите.
Ландо и в самом деле выглядел немного нервно.
— Все в порядке, — заверил его Хэн. — Мы в гостях у друзей. Сенатор, это Ландо 
Калриссиан, бывший генерал Альянса. Ландо, это сенатор Гарм Бел Иблис.
Хэн не ждал, что Ландо может помнить кореллианского политика давно минувших лет.
 Ландо и не помнил.
— Сенатор, — спокойно кивнул он.
— Для меня большая часть познакомиться с вами, генерал Калриссиан, — церемонно 
произнес Иблис. — Много о вас наслышан.
Ландо покосился на Соло.
— Просто Калриссиан, — сказал он. — «Генерал» на данный момент, скорее, 
почетный титул.
— В этом мы с вами похожи, — улыбнулся Бел Иблис. — Я тоже более уже не являюсь 
сенатором, — он сделал широкий жест. — Вы уже знакомы с моим главным 
консультантом и неофициальным представителем с широкими полномочиями, Сеной 
Лейволд Минданил. И… — Он замолчал и недоуменно огляделся. — Я понял так, что 
Иренез будет вместе с вами?