Хабаракх был ей не сыном, а правнуком, и если майтракх лично была 
свидетельницей космической битвы, что разрушила Хоногр…
— Майтракх, как долго эта земля была в таком состоянии? — резко спросила она. — 
Сколько лет?
Ногри, всполошившись, уставилась на нее.
— Дочь господина нашего Дарта Вейдера, что я сказать?
— Сколько лет?
Майтракх отпрянула от нее.
— Тридцать два года и семь месяцев Хоногра, — сказала она, — или тридцать 
имперских лет.
Лейя оперлась на отполированное дерево генеалогической схемы, почувствовав 
внезапную слабость. Тридцать лет. Не пять или там восемь и даже не десять. 
Тридцать.
— Это случилось не во время восстания, — с явным облегчением промолвила она, — 
это случилось во время Войны клонов.
Хвала Силе! Это не Альянс, мы не виноваты в их беде… Лейя уже собиралась 
сообщить этот потрясающий вывод маитракх, как вдруг шок осознания сменился 
раскаленной добела яростью.
— Тридцать лет, — прорычала Лейя, — они держали вас в таком положении тридцать 
лет? — Она повернулась к двери. — Чуй! — заорала она, сама поразившись 
громкости собственного вопля. — Чуй, иди сюда!
Ее плечо сжала рука, принцесса обернулась и обнаружила, что майтракх смотрит на 
нее с непроницаемым выражением.
— Дочь господина нашего Дарта Вейдера, ты мне сказать, в чем дело.
— Тридцать лет, майтракх, вот в чем дело, — как разъяренный котар, прошипела 
принцесса.
Прилив злости отступал, сменяясь ледяной решительностью.
— Они держали вас в рабстве почти треть века. Наплевав на вас, обманывая вас, 
убивая ваших сыновей.
Она ткнула пальцем себе под ноги.
— Это не работа тридцати лет. За это время можно было языком вылизать всю 
планету…
Снаружи послышался тяжелый топот, дверь с треском распахнулась, и ввалился 
Чубакка. Он увидел Лейю и издал серию сотрясших здание воплей, которые сделали 
бы честь и ранкору средних размеров. В дополнение к воплям Чуй размахивал 
оружием с явными агрессивными намерениями.
— Я вне опасности, Чуй, — спохватившись, успокоила его Лейя, — я просто очень 
зла, и мне нужны анализы! Меня обуревает жажда научных исследований. Достань 
мне еще образцов из загрязненных участков, но на этот раз не почвы, а травы 
кхолм.
Она заметила удивление вуки и ожидала вопросов и возражений. Но тот просто в 
недоумении заворчал и ушел.
— Зачем дочь господина нашего Дарта Вейлера хотеть нюхать кхолм-траву? — 
требовательно спросила майтракх.
— Ты сама сказала, что она пахла по-другому до дождей, — напомнила ей Лейя, — я 
думаю, тут может быть связь, которую мы не заметили.
— Связь будет тут?
— Я не хочу ничего больше говорить, пока не буду уверена.
— Дочь господина нашего Дарта Вейдера больше не хочет в Нистао?
— Хочет больше, чем когда-либо, — мрачно подтвердила Лейя, — но не для того, 
чтобы нанести удар и убежать. Если образцы Чуй покажут то, о чем я думаю, я 
пойду прямо к династам.
— А они хотеть слушать?
Лейя глубоко вздохнула.
— Хотеть. Еще как хотеть. Вы уже потеряли три поколения ваших сыновей. Вы не 
можете себе позволить терять еще.
С минуту ногри молча смотрела на нее.
— Ты говоришь правду, — прошипела майтракх.
Она медленно, со свистом выдохнула сквозь иглообразные зубы и со свойственной 
ей текучей грацией направилась к дверям.
— Час пройдет, я вернуться, — бросила она через плечо, — дочь господина нашего 
Дарта Вейдера тогда готова уйти?
— Да, — кивнула Лейя, — а ты куда?
Майтракх задержалась в дверях, ее темные глаза смотрели в глаза Лейи.
— Ты говорить правду, дочь господина нашего Дарта Вейдера: они выслушать. Я 
вернусь.
Майтракх вернулась через двадцать минут, за пять минут до прихода Чубакки. Вуки 
собрал два пучка кхолм-травы из совершенно разных мест и достал спрятанное в 
сарае дроидов анализирующее устройство. Лейя подвергла исследованиям с его 
помощью парочку коричневых, на удивление уродливых растений. Теперь можно 
отправляться в Нистао.
Но у них появились попутчики. К удивлению Лейи, молодая ногри уже сидела на 
месте водителя транспортного средства, которое майтракх раздобыла для них; и 
они двинулись через деревню в сопровождении дюжины ногри, бодро шагающих по обе 
стороны этого транспортного средства как почетная гвардия. Сама майтракх 
решительно шла следом, ее лицо хранило непроницаемое выражение. Восседая в 
обнимку с анализатором на заднем сиденье, Чубакка поглаживал самострел и 
высказывал вслух все, что думал по поводу анализатора, поездки, конкретно травы 
кхолм и самой Лейи. Упакованный позади вуки в багажное отделение Ц-ЗПО сохранял 
подозрительное молчание.