находилось несколько кораблей Новой Республики, экипажи которых с большим 
рвением, чем сами слуисси, способны изменить правила для бывшего офицера вроде 
Скайвокера. А если станет совсем тошно, он попытается позвонить на Корускант, 
чтобы узнать, не сможет ли как-то ускорить дело сама Мон Мотма.
Нежелательность такого подхода состоит в том, что звонок с просьбой о помощи 
может произвести впечатление слабости… а именно сейчас показывать слабость 
перед Советником Фей'лиа ни в коем случае нельзя.
По крайней мере, так ему кажется. С другой стороны, демонстрация того, что ты в 
состоянии обратить на себя внимание главы Новой Республики, может быть 
воспринята как признак силы и сплоченности.
Люк тряхнул головой, досадуя на себя. Джедаю полезно обладать способностью 
видеть обе стороны спорного вопроса. Это, однако, заставляет воспринимать 
интриги и политиканство в более мрачном свете, чем они есть на самом деле. Еще 
одна из причин, по которым он всегда старается оставлять политику Лее.
Остается только надеяться, что сестра окажется на высоте и при решении этой 
конкретной проблемы.
Медицинский блок кишел народом не меньше, чем остальные помещения громадной 
центральной космической станции Слуис-Вана. Но здесь, по крайней мере, большой 
процент обитателей спокойно сидели или лежали в сторонке, а не бегали где 
попало. Прокладывая путь между креслами и припаркованными аэрокаталками, Люк 
добрался до большой палаты, превращенной в приемный покой для пациентов с 
легкими ранениями. Ландо-калриссит – выражение его лица и настроение 
свидетельствовали о том, что он находится в состоянии между раздражением и 
скукой, – сидел в дальнем углу, прижав одной рукой успокоительный медпакет к 
груди, а другой подводил итоги доходов и расходов на мини-компьютере. Когда Люк 
подошел, Ландо хмуро изучал результаты своих вычислений.
– Плохие новости? – спросил Люк.
– Не хуже, чем все остальное, что произошло со мной за последнее время, – 
сказал Ландо, бросая прибор на пустое кресло рядом с собой. – Цены на хфрендум 
на общем рынке снова упали. Если в ближайшие месяц или два они не пойдут вверх, 
я наверняка лишусь нескольких сотен тысяч.
– Да уж, – согласился Люк. – Это ведь главная продукция вашего комплекса в 
Городе-Кочевнике, не так ли?
– Одна из нескольких главных продукций, – поморщившись, ответил Ландо. – Мы 
достаточно разнообразили капиталовложения, поэтому нормальные колебания рынка 
не причиняют нам большого вреда. Проблема в том, что в последнее время я делал 
запасы этого материала, ожидая подъема цен. Сейчас же получилось как раз 
наоборот.
Люк подавил улыбку. Ландо есть Ландо, все правильно. Будучи, несомненно, в 
состоянии стать и респектабельным, и законопослушным, он все еще не может 
подняться настолько, чтобы не барахтаться в каких-нибудь азартных махинациях.
– Ну, если тебе это поможет, могу сообщить несколько хороших новостей. 
Поскольку все корабли, которые имперцы стараются стянуть, принадлежат 
непосредственно Новой Республике, нам не пробиться через местные 
бюрократические барьеры слуисси, чтобы забрать обратно ваших "кротов". 
Придется-таки составлять соответствующее требование на имя республиканского 
военного командования и вытаскивать их отсюда.
Ландо выдавил некое подобие улыбки.
– Это здорово, Люк, – сказал он. – Я способен оценить это по достоинству, ты 
представления не имеешь, через что мне пришлось пройти, чтобы завладеть этими 
"кротами". Искать им замену стало бы моей новой головной болью.
Люк отмахнулся:
– В нынешних обстоятельствах это самая малость того, что мы могли бы сделать. 
Дай мне добраться до распределительной станции, тогда ты увидишь, что я в 
состоянии поторопить дело. Ты закончил долбить на компьютере?
– Конечно, забери его. Есть новости о твоем крестокрыле?
– Ничего обнадеживающего, – ответил Люк, наклоняясь за лежавшим в кресле компом.
 – Они по-прежнему толкуют о том, что надо подождать еще несколько часов, 
прежде чем…
Он уловил резкое изменение настроения Ландо за секунду до того, как рука 
калриссита метнулась вверх, чтобы схватить Люка за запястье.
– В чем дело?
Ландо уставился в некую точку в пространстве, лоб его прорезали морщины 
напряженной сосредоточенности, он шумно втянул носом воздух.
– Где ты только что был? – требовательно спросил он.
– Я прошел через приемную зону к одному из столов связи общего пользования, – 
сказал Люк.
Ландо не просто втягивал носом воздух, внезапно сообразил Люк: он принюхивался 
к рукаву его куртки. Зачем?
Калриссит отпустил руку Скайвокера.
– Это карабабба-табак, – заговорил он, растягивая слова, – к которому подмешано 
немного пряности армуду. Я не встречался с этим запахом с тех пор… – Резким 
скачком его напряжение еще более усилилось, и он поднял взгляд на Люка: – Это 
Найлз Феррье. Именно он.
– Кто такой Найлз Феррье? – спросил Люк, чувствуя, как сильнее забилось сердце. 
Напряжение Ландо оказалось заразительным.
– Человек… Крупный и достаточно обрюзгший, – ответил Ландо. – Черные волосы… 
скорее всего, с бородой, но ее может и не быть. Вероятно, курит длинную тонкую 
сигару. Да, конечно же, он курил – ты притащил на себе запах его дыма. В твоей 
памяти можно поискать, где ты его видел?