енно начал собирать карты.
— Я просто подумал, — сказал он, — а не лучше ли нам забыть про эту твою 
штуковину — ну, с камнем, который бросают в воду.
— Кои шайк.
— Да, про нее, — сказал Джек. — Может, нам просто подменить цилиндр, как они 
велели, и на том кончить?
Зеленые глаза Дрейкос заблестели.
— Ты предлагаешь, чтобы мы позволили им выиграть?
— Послушай, Дрейкос, они все равно выиграют, что бы мы ни делали, — сказал Джек.
 — Я имею в виду Корнелиуса Бракстона. Если ему приспичило получить цилиндр или 
захотелось убрать с дороги его владельцев, рано или поздно он это сделает. И он 
раздавит любого, кто встанет у него на пути. — Он отвел глаза, чтобы не 
встретиться с пристальным взглядом Дрейкоса. — Почему этими раздавленными 
должны быть мы?
Дракон с минуту молчал.
Джек тасовал карты, не осмеливаясь на него взглянуть. Однажды он размышлял на 
тему: что делают воины к'да с теми, кто ослушивается приказов. Теперь он поймал 
себя на том, что гадает — что они делают с дезертирами.
— Дядя Вирдж думает, что тебе лучше не придерживаться правил воинской этики 
к'да, — наконец произнес Дрейкос.
Джек быстро посмотрел на него.
— Почему ты так говоришь?
— Вы с ним это обсуждали, — сказал Дрейкос. — В космопорте на Варгане.
Джек поморщился. Он забыл, какой острый у дракона слух.
— Это была личная беседа, знаешь ли.
— Приношу свои извинения, — сказал Дрейкос. По его голосу было ясно, что он 
вовсе не чувствует себя виноватым. — Факт остается фактом: дядя Вирдж 
рассматривает все твои действия под единственным углом — пользу они тебе 
принесут или вред.
— А что тут плохого? — спросил Джек. — Кто еще подумает о том, что мне нужно?
— Я согласен, что ты должен заботиться о себе, — сказал Дрейкос. — Но твоими 
действиями и решениями должно руководить нечто большее, чем соображения только 
о своем личном удобстве и своей личной безопасности.
— Знаю, знаю, — усмехнулся Джек. — Жизнь для других! Благородные дела в 
противовес злу. Самопожертвование ради великой цели. Мне продолжать?
— Ты говоришь с насмешкой, — холодно сказал Дрейкос. — Но ты прав. Бывают 
времена, когда каждый должен выбрать свой путь, исходя единственно из того, что 
он считает правильным.
Джек фыркнул:
— Воинская этика к'да.
— Дело здесь вовсе не в воинах, — ответил Дрейкос. — И не в том, один ты или 
окружен друзьями или врагами. Это решение, проистекающее из внутреннего 
осознания того, что правильно, а что неправильно.
Он наклонил голову набок.
— Ты ведь знаешь, что правильно, а что неправильно, Джек Морган?
— Если мы пойдем против Корнелиуса Бракстона, я, скорее всего, погибну, — прямо 
заявил Джек. — Даже если я выживу, я попаду в тюрьму на Варгане за два убийства,
 которых не совершал. Ты этого добиваешься?

— Если ты не пойдешь против него, два вистаука все равно будут мертвые, — 
напомнил Дрейкос. — И тебе придется жить, зная, что их убийца избежал 
правосудия. Это то, чего хочешь
ты
?

— Я смог бы с этим жить, — сказал Джек упрямо. Зеленые глаза продолжали его 
сверлить. Джек пытался выдержать взгляд, но спустя несколько секунд сдался.
— Хотя… нет, — уступил он.
— Также ты будешь знать, что смерть угрожает и другому человеку, — продолжал 
Дрейкос. — Владельцу цилиндра, который ты намереваешься украсть.
— Ну и что ты от меня хочешь? — спросил Джек. — Поставить крест и на моей жизни 
тоже? Добавить еще одну смерть к общему списку?
— Я не предлагаю тебе намеренно и легкомысленно пожертвовать жизнью, — сказал 
Дрейкос. — Это не путь воина. Мы будем хитрыми и скрытными и пустим в ход все 
умение и сноровку, какие у нас есть. Но цилиндр должен быть возвращен законному 
владельцу, и законный владелец должен быть предупрежден о заговоре против него 
или против нее.
Джек покачал головой.
— Я уже говорил тебе, Дрейкос. Мы не можем бороться с Корнелиусом Бракстоном и 
победить.
— Тогда не борись с ним ради победы, — сказал Дрейкос. — Борись с ним, чтобы 
поступить правильно.
Джек фыркнул.
— То же самое, что оттащить Думбартона с горячей земли на Йоте Клестиса?
— Да, — сказал Дрейкос. — Я не ожидаю никакой выгоды от своего поступка. Я не 
ожидаю и того, что Думбартон поблагодарит меня, если наши пути снова 
пересекутся. Я сделал это потому, что поступить так было правильно.
Джек опустил глаза на карты в своих руках. Дядя Вирдж сильно поспорил бы с 
такой позицией. Он напомнил бы Джеку, что нет никого, кто бы присмотрел за 
Джеком Морганом, кроме самого Джека Моргана. Он заметил бы, что война 
могущест