При звуке льющейся воды у Джека еще больше пересохло во рту.
– А теперь пей. Только пей не торопясь, – предупредила Маэрлинн, протянув ему 
чашку. – У тебя заболит живот, если ты выпьешь слишком много и слишком быстро.
Вода оказалась слегка маслянистой, отдающей химикатами, с минеральным привкусом.
 И все же Джек никогда в жизни не пробовал ничего вкуснее. Он залпом осушил 
чашку, в спешке пролив немного воды на подбородок, потом поставил чашку на стол,
 слегка задыхаясь.
– Можно еще?
– Конечно. – Маэрлинн уже снова наливала ему воду. – Только не торопись.
Он осушил еще три чашки, прежде чем Маэрлинн сказала, что хватит.
– Пусть сперва вода усвоится как следует, – сказала она. – Тогда ты сможешь 
выпить еще. А пока... Ты, наверное, очень хочешь есть?
Возле локтя Джека возник Ной, держа дощечку, на которой лежал сложенный 
квадратиком -зеленый лист.
– Это фаршированная капуста. – Мальчик положил дощечку на стол. – Мы приберегли 
ее для тебя с обеда.
– Для меня? – спросил Джек.
У него заурчало в животе. Измученный, страдающий от жажды, он до сих пор даже 
не осознавал, как сильно проголодался. Наверное, у него потекли бы слюнки, если 
бы в организме осталась лишняя жидкость.
– А откуда вы знали, что меня выпустят нынче вечером?
– А мы и не знали, – ответил Ной. – Но Маэрлинн хотела, чтобы все было наготове,
 на тот случай, если тебя выпустят.
– Боюсь, у нас нет ни ножей, ни вилок, ни тарелок, – сказала Маэрлинн. – Нам не 
разрешают брать их из столовой. Но я уверена, один раз ты можешь поесть и 
руками. Ну, давай, ешь!
Джек осторожно откусил кусочек. Капустный лист был слегка размокшим, завернутые 
в него рис и овощи – холодными как лед. Но – так же как вода – это было вкуснее 
всего, что он когда-либо пробовал. И – так же как вода – все это быстро исчезло.

– Спасибо, – сказал он. – Как раз то, что мне было нужно.
– Я так и знала, – ответила Маэрлинн. – Бруммги не очень-то заботятся о тех, 
кого сажают в «горячую».
– Само собой, – фыркнул Джек. Он подобрал упавшие на стол три зернышка риса и 
слизнул их с пальцев. – Какой смысл кого-то наказывать, если потом ты помогаешь 
ему встать и заботливо отряхиваешь с него пыль? Удивительно, что они вообще 
позволили меня накормить.
Близнецы джантрисы переглянулись.
– Ну, положим, они и не позволяли, – сказал Ной. – Мы вроде как свистнули эту 
еду.
Джек заморгал.
– Как?..
– Хватит болтовни, – сказала Маэрлинн, не дав Ною ответить. – Джеку нужно еще 
немного попить, а потом он отправится в постель. Нас будят очень рано, Джек, а 
ты наверняка будешь завтра собирать вместе со всеми.
– Собирать? – переспросил Джек, наливая еще чашку воды.
– Собирать вместе с нами радужные ягоды, – пояснила Маэрлинн. – Они растут на 
колючих кустах вдоль края леса.
Джек фыркнул, не отрываясь от чашки. Вероятно, это те самые кусты, которые они 
с дядей Вирджем видели сверху.
– Конечно, почему бы и нет? Ведь у бруммг столько рабов – нужно же придумать 
для них какое-то занятие!
Лоб Маэрлинн под шапкой белых перьев собрался в складки.
– Ты ошибаешься, если считаешь, что нам просто ищут работу, лишь бы чем-то 
занять. Радужные ягоды – очень ценный товар, и их нельзя собирать с помощью 
механизмов.
– Нужно проверять, какого цвета ягода, чтобы понять, зрелая ли она, – объяснил 
Гриб. – Машины не умеют так хорошо различать цвета.
– Ну, вообще-то они неплохо их различают, – поправила Маэрлинн. – И наверное, 
можно сконструировать машину, которая сумеет такое делать. Но даже если удастся 
ее соорудить, она не сможет собирать ягоды так осторожно, чтобы их не повредить.
 К тому же она должна быть маленькой и гибкой, чтобы пробираться между ветвями, 
не сбивая незрелые ягоды...
Джек кивнул, наливая себе еще воды.
– Другими словами, если это могут делать рабы, зачем стараться создавать для 
этого машины?
Гриб засопел.
– Один из тех, – пробормотал он брату. Греб кивнул.
– Увидимся утром, Джек, – сказал он, беря Гриба за руку.
Обойдя вокруг стола, джантрисы подошли к сдвинутым вместе койкам и улеглись.
Джек, нахмурившись, посмотрел на Маэрлинн.
– Один из тех – это из кого? Она неловко пожала плечами.
– Они родились здесь. Рабство – единственная жизнь, которую они знают.
– И я тоже, – вставил Ной.
– Ты – другое дело, – ответила Маэрлинн. – Твои родители никогда не принимали 
эту жизнь так, как приняли ее родители Греба и Гриба. Твои никогда не теряли 
надежды снова стать свободными.
– Они все еще здесь? – спросил Джек, оглядываясь через плечо на остальных рабов.

– Нет, – тихо сказала Маэрлинн. – Они...