пряжку привязного ремня.
— Не ходи туда, — сказала Орнина, качая головой. — Теперь ты ничем не сможешь 
ему помочь. Мы слишком сроднились с тобой.
Чандрис смотрела на нее во все глаза:
— Не понимаю.
— Я и сама не понимаю, — чуть слышно произнесла женщина. Ее лицо вновь 
исказилось болью. Теперь, когда все было сказано, она не видела смысла ее 
скрывать. — У Ханана есть причуда, Чандрис. Он легко принимает помощь от 
посторонних и приятелей, но не выносит, когда ее оказывают родные и близкие 
друзья. Не знаю, что тому виной — гордость или упрямство.
Чандрис вспомнила свое первое появление на «Газели»; сравнила слова и лицо 
Ханана с тем, как он выглядел и вел себя во время самого последнего урока по 
обслуживанию корабля. Подумала о коротком разговоре полчаса назад, когда Ханан 
с радостью позволил Косте заняться ремонтом фильтра.
— Вот зачем вы оставили у себя лишнего ангела, — медленно произнесла она. — 
Чтобы поддержать непрерывный приток посторонних вроде меня, от которых Ханан 
согласен принимать помощь. — Девушка посмотрела в глаза Орнины. — Вот только 
отныне я не чужая вам.
— Да, не чужая, — согласилась женщина. — Ты гораздо ценнее для нас, чем любой 
человек со стороны.
— Это так, но я больше не смогу вам помогать, — возразила Чандрис, чувствуя, 
как в ее душе поднимается отчаяние. — Какой от меня прок?
— Ты знаешь корабль лучше, чем мы оба вместе взятые, — сказала Орнина. — Ты 
лишняя пара рук, причем умелых, и теперь, когда дела Ханана становятся все 
плачевнее, нам не обойтись без тебя, если мы хотим, чтобы «Газель» продолжала 
летать.
— Все это чудесно, — парировала Чандрис. — Я буду поддерживать корабль на ходу, 
все сильнее уязвляя достоинство Ханана.
Орнина наставила на нее палец.
— Запомните одну вещь, юная леди: вы никоим образом не отвечаете за ужимки 
Ханана, его слабости и приступы ложной гордости. Да, ему неприятно зависеть от 
людей. Но это реальность, и отрицать ее означало бы со стороны Ханана еще более 
усугублять свое положение и положение тех, кто его окружает. Когда-нибудь он 
стиснет зубы и осознает это, но лишь при условии, если мы не будем ему потакать.
 Ясно?
— Да, — пробормотала Чандрис.

— Отлично. — Орнина глубоко вздохнула, и гнев, читавшийся в ее взгляде 
мгновение назад, исчез без следа. — И еще одно. Нравится тебе это или нет, ты 
для нас — подарок небес. Ты нужна нам. Более того, мы
хотим,
чтобы ты была с нами. Мы пять лет привечали бездомных, бродяг и воров, но не 
встретили ни одного, кто хотя в малейшей степени обладал твоей способностью 
ладить с нами и с кораблем.

Сердце Чандрис всколыхнули застарелые опасения.
— Я не смогу остаться с вами навсегда, — сказала она. — Я и не обещала вам 
этого.
— Знаю. — Орнина повернулась к своей панели, но Чандрис успела заметить, что ее 
глаза увлажнились. — Разумеется, ты вольна уйти от нас, когда захочешь. Просто 
я хочу, чтобы ты поняла наши чувства.
На панели вспыхнул сигнал.
— Похоже, пробка рассосалась, — сказала Орнина. — Нам нужно поторапливаться.
— Да, пора, — пробормотала Чандрис, с трудом проталкивая слова сквозь стиснутое 
судорогой горло. Да, она все поняла. Поняла, что, невзирая на свои страхи и 
привычки, не хочет покидать «Газель». Поняла, что, быть может, впервые в жизни 
у нее появилась цель, за которую стоит бороться.
Она больше не воровка. Но она еще не разучилась драться.

Корабль чуть заметно дрогнул, и вместо ускорителя Серафа на экране возникли 
паучьи лапы полюсов сети «Ангелмассы-Центральной».
— Вектор приближения? — спросила Орнина, вновь сосредоточившись на управлении 
кораблем.
— Зафиксирован и введен в компьютер, — отрывисто произнесла Чандрис, 
подлаживаясь к голосу женщины. — Однако, судя по всему, впереди плотное 
движение. Думаю, будет лучше подойти к станции по более широкой дуге, чем 
обычно.
— Неплохая мысль. — Орнина кивнула, и ее пальцы заплясали по клавишам. — 
Давай-ка посмотрим… Как тебе нравится вот эта кривая?
Чандрис быстро оценила предложенную траекторию.
— Недурно, — признала она. — Что мне делать — ложиться на новый курс или 
согласовать его с «Центральной»?
— Я сама свяжусь с диспетчером, — сказала Орнина, протягивая руку к 
коммуникационной панели. — Начинай вводить новые данные, чтобы к тому моменту, 
когда нам дадут «добро», быть наготове.
Чандрис уже застучала клавишами, корректируя курс, когда за ее спиной зашипел 
люк. Она оглянулась, ожидая увидеть Ханана…
— Кажется, мы прибыли на место, — заявил Коста, вплывая в рубку.
— Помолчите! Мы работаем, — сказал Чандрис, поворачиваясь к своей панели.
— Прошу прощения, — театральным шепотом произнес Коста, занимая свое место.