— Я буду помнить об этом, — сказал Коста. — Могу ли я спросить, что такое 
эксперимент П/Э?
— Разумеется; тут нет никакого секрета, — ответила Кахенло. — Эксперимент с 
переменной экспозицией — это долговременный тест стабильности ангелов.

— Но не такой, которым занимается Ярди, — добавил Язон. — Этот эксперимент 
основан на варианте
Аккхи,
который разрабатывает доктор Кахенло. В его рамках ангел рассматривается не как 
единичный квант добра, а как совокупность многих квантов, причем сама частица 
является не элементарным кирпичиком, как этого требует строгая квантовая теория,
 а некой пороговой конфигурацией, после превышения которой проявляются свойства 
ангела. Таким образом, эффект ангела может быть представлен как медленный 
распад составляющих его квантов с образованием поля добра, которое и 
воздействует на находящихся поблизости людей. Такой подход избавляет вас от 
множества затруднений, с которыми сталкиваются теоретики, пытаясь найти 
сколь-нибудь адекватный механизм непосредственного взаимодействия ангела и 
личности… — Внезапно он умолк и робко посмотрел на Кахенло. — Прошу прощения, я,
 кажется, перебил вас.

— Ничего страшного, — с лукавой улыбкой ответила женщина. — Давно известно, что 
один истинный энтузиаст стоит трех квалифицированных лаборантов. К тому же вы 
весьма доходчиво изложили основы наших идей. Поскольку уравнения всех теорий 
ангелов имеют как положительные, так и отрицательные решения, представляется 
логичным допустить существование полей зла, или, если хотите, антидобра — 
которые могут влиять на скорость распада квантовых пакетов, из которых состоит 
каждый отдельный ангел.
— В этом и заключен принцип эксперимента с переменной экспозицией, — объяснил 
Язон.
— Совершенно верно. — Кахенло кивнула. — Мы взяли четыре только что добытых 
ангела и поместили их в условия, коренным образом отличные друг от друга. 
Первый из них содержится в контейнере глубоко под землей, в пятидесяти метрах 
от ближайшего человеческого существа; это — наш контрольный образец. Второй 
находится в тюремной камере, где сидит серийный убийца. Третий носит сама 
доктор Подолак, заменив им тот, который пробыл у нее пять лет. А четвертый мы 
прикрепили к особому поясу и надели его на месячного ребенка.
По спине Косты разлился холодок.
— На месячного ребенка? — осторожно переспросил он. — На младенца?
— Да, если ты предпочитаешь обывательский термин, — сухо отозвался Язон. — Этот 
ребенок — сын двух наших сотрудников. Их квартира находится на территории 
Института.
— По нашему замыслу, эксперимент продлится год, — сказала Кахенло. — Если 
ангелы действительно поглощают зло, итоговое состояние четырех образцов должно 
заметно различаться, хотя мы сами не знаем, каких отличий ожидать.
— Понимаю, — машинально отозвался Коста. Ребенок. Они надели ангела на ребенка. 
Неизученная, хотя и вполне реальная сила… и они подвергли ее воздействию 
невинного, беспомощного младенца.
— Разумеется, мы будем рады услышать любые замечания, которые у вас могут 
появиться, — продолжала Кахенло. — Джази прав; способ лишить ангела его ионной 
оболочки придется как нельзя кстати, когда настанет время сравнивать наши 
образцы.
Коста не без труда заставил себя не думать о ребенке.
— Да, — выдавил он. — Я посмотрю, что тут можно сделать.
— Вот и хорошо. — Кахенло бросила взгляд на часы. — Мы приближаемся к зоне, в 
которой находится наша цель. Джази, давайте-ка заставим эту штуку работать.

— Прошу внимания, — произнес монотонный голос в громкоговорителях. — Через три 
минуты вращение корабля будет остановлено. Повторяю: через три минуты вращение 
корабля будет остановлено.
Язон, который до сих пор сидел, склоняясь над экраном и едва не соприкасаясь 
головой с Кахенло, поднял лицо и посмотрел на Косту.
— Выдержишь? — спросил он.
Коста кивнул:
— Кажется, я уже начинаю приспосабливаться.
Кахенло тоже вскинула глаза — с таким видом, будто впервые заметила Косту.
— Если у вас есть дела, господин Джереко, вам нет нужды задерживаться здесь. 
Следить за тем, как другие собирают данные, — не самое увлекательное занятие.
— Я уже дважды обошел корабль, — ответил Коста. — И не увидел ничего более 
интересного, чем ваш эксперимент.
Кахенло моргнула:
— Когда же вы успели?
— Около сорока минут назад.
Женщина выпятила губы.
— Боюсь, я чересчур увлеклась работой и показалась вам не слишком гостеприимной.
 Примите мои извинения.
— Все в порядке, — заверил ее Коста.
Кахенло повернулась к Язону:
— Итак. Смотрите — мы находимся здесь…
Они опять сдвинули головы, вновь окунувшись в поток научных данных. Коста 
смотрел на них, чувствуя, как в его душе рождается презрение, смешанное с