дружище. Ты бываешь самых разных размеров, верно? Конечно, даже ЛМА-1 не смог 
бы втиснуться ко мне в каюту – а его Большой Брат проглотил бы весь «Юниверс» 
одним махом. Черный Монолит стоял – или висел – всего в двух метрах от койки. 
Флойда неприятно поразило, что у монолита не только форма, но и размеры такие 
же, как у обычной надгробной плиты. Хотя уже неоднократно отмечали это сходство,
 до сих пор несовместимость масштабов смягчала психологический шок. Теперь, 
впервые, он почувствовал в этом сходстве что-то тревожное, даже зловещее. Я 
знаю, что это всего лишь сон, но в моем возрасте напоминания такого рода 
излишни… Итак, что тебе здесь надо? Может быть, хочешь передать что-нибудь от 
Дейва Боумена? Или ты и есть Дейв Боумен? Ну что же, я и не рассчитывал на 
ответ; ты и в прошлый раз был не слишком разговорчив, правда? Но стоит тебе 
показаться, как что-то обязательно происходит. Тогда, в кратере Тихо, 
шестьдесят лет назад, ты послал сигнал на Юпитер, сообщив своим хозяевам, что 
тебя откопали. А посмотри, что ты сделал с Юпитером, когда мы прилетели туда 
через двенадцать лет! Так что же ты задумал теперь?




Часть VI
Убежище



Глава 43
Спасательные работы

Первой и самой важной проблемой, вставшей перед капитаном Лапласом и его 
экипажем, едва они успели привыкнуть, что под ногами суша, стала полная 
переориентация. На борту «Гэлакси» все оказалось наоборот. Космические корабли 
рассчитаны на два режима – либо на состояние полной невесомости, либо при 
работе двигателей на тягу, направленную вдоль продольной оси. Но «Гэлакси» 
лежал сейчас почти горизонтально, в результате чего все полы превратились в 
стены. Было похоже, что они пытаются жить на маяке, опрокинутом на бок; 
требовалось переставить всю мебель, и по крайней мере половина корабельного 
оборудования отказывалась нормально работать.
Однако это была неприятность, неожиданно обернувшаяся благом – по крайней мере, 
в некоторых отношениях, и капитан Лаплас немедленно воспользовался этим. 
Команда была настолько занята перестройкой интерьера «Гэлакси» – обратив 
первоочередное внимание на сантехнику, – что ему не приходилось беспокоиться о 
ее моральном духе. Пока корпус корабля оставался воздухонепроницаемым, а 
мюоновые генераторы снабжали корабль электроэнергией, непосредственная 
опасность им не угрожала; требовалось продержаться лишь двадцать дней, и к ним 
с неба придет спасение – в виде корабля «Юниверс». Никто даже не вспоминал, что 
неизвестные силы, правящие Европой, могут воспротивиться еще одной посадке. Эти 
силы – пока – не обратили внимания на «Гэлакси»; неужели теперь они помешают 
спасательной экспедиции… Сама Европа, однако, относилась к потерпевшим 
кораблекрушение куда менее терпимо. Пока «Гэлакси» дрейфовал в открытом море, 
сотрясения коры маленького мира практически не влияли на корабль. Но теперь, 
когда корабль превратился в одно из весьма основательных сооружений на суше, 
каждые несколько часов он сотрясался от сейсмических возмущений. Если бы он 
стоял в обычном вертикальном положении, то давно бы опрокинулся. Сотрясения 
почвы были скорее неприятными, чем опасными, хотя и вселяли кошмар в тех, кто 
пережил землетрясения в Токио в 2033 году или в Лос-Анджелесе в 2045. Положение 
ничуть не облегчалось тем, что последовательность сотрясений была известна 
заранее, достигая пика своей активности каждые три с половиной дня, когда Ио 
проносилась по своей внутренней орбите. Слабым утешением служило и то, что 
гравитационные приливы на Европе наносили самой Ио неменьший ущерб. После шести 
дней непрерывной работы капитан Лаплас решил, что при существующем положении 
лучшего порядка на «Гэлакси» достигнуть не удастся, и объявил выходной – 
который почти вся команда провела в койках, наслаждаясь сном, – а затем 
составил распорядок второй недели пребывания на Европе.
Ученые, вполне естественно, хотели заняться исследованиями нового мира, на 
котором они так неожиданно оказались. Судя по радиолокационным картам, 
переданным с Ганимеда, остров имел пятнадцать километров в длину и пять в 
ширину; его самая высокая точка возвышалась всего на сто метров над уровнем 
моря – недостаточно, заявил кто-то мрачно, чтобы спастись от по-настоящему 
свирепого цунами.
Трудно представить себе более заброшенное и унылое место; полвека слабых дождей 
и ветров на Европе оказалось недостаточно, чтобы разбить одеяло лавы, 
покрывающее половину острова, и сгладить выходы гранита, проступающие через 
застывшие реки. Но этот остров был теперь их домом, и ему нужно было подыскать 
имя.
Мрачные предложения – такие как Преисподняя, Чистилище, Ад – были решительно 
отвергнуты капитаном; ему хотелось что-нибудь ободряющее. Серьезно 
рассматривалось одно удивительное, дон-кихотское предложение, отдающее дань 
храброму противнику, но его все-таки отклонили тридцатью двумя голосами против 
десяти при двух воздержавшихся – остров не будет назван «Страной роз»…
В конце концов единогласно прошло Хэвен – Убежище.