которая, возможно, и не требовалась в его поколении) ответил именно так, как и 
ожидал сэр Лоуренс:
– Теоретически это вполне осуществимо. На бумаге все возможно. Однако мы уже 
потеряли один корабль. И теперь рискуем вторым.
– Но он все равно полетит к Юпитеру – то есть к Люциферу.
– Верно – только после тщательного осмотра и проверки на земной орбите. А ты 
понимаешь, отец, во что выльется предлагаемая доктором Флойдом экспедиция – при 
полете прямо к Люциферу? «Юниверс» побьет все рекорды скорости – к моменту 
Разворота она превысит тысячу километров в секунду!
Это было худшим, что он мог сказать отцу: топот лошадей, летящих к финишу, 
снова зазвучал в ушах сэра Лоуренса.
– Будет неплохо, – сдержанно заметил сэр Лоуренс, – если они проведут ряд 
испытаний, хотя капитан Смит сопротивляется изо всех сил. Угрожает даже 
отставкой. А пока выясни у страховой компании Ллойда – возможно, нам придется 
отказаться от требования страховки за «Гэлакси».
Особенно, мог бы прибавить он, если в этой игре мы собираемся использовать 
«Юниверс» в качестве еще более крупной ставки. И его очень беспокоил капитан 
Смит. Теперь, когда Лаплас выброшен на Европу, Смит стал его лучшим капитаном.



Глава 33
Заправка

– За всю жизнь не видел ничего более нелепого, – проворчал главный механик. – 
Но за отведенное нам время лучше не сделаешь.
Самодельный трубопровод протянулся через пятьдесят метров ослепительно белой, 
усыпанной кристаллами скалистой почвы от корабля к пока бездействующему жерлу 
Старого служаки и заканчивался там обращенной вниз четырехугольной воронкой. 
Солнце только что поднялось из-за холмов, и почва уже начала вздрагивать под 
ногами – подземные или, точнее, подгаллейские резервуары, питающие гейзер, 
ощутили прикосновение тепла. Хейвуд Флойд не выходил из кают-компании, он с 
трудом верил, что всего за двадцать четыре часа произошло столько событий. 
Начать с того, что все, кто был на корабле, раскололись на два враждующих 
лагеря – во главе одного стоял капитан, другой, поневоле, пришлось возглавить 
ему. Разговаривали они друг с другом с ледяной вежливостью и избегали прямых 
нападок; правда, Флойд узнал, что в определенных кругах его осчастливили новым 
прозвищем – «самоубийца Флойд», что ему не слишком понравилось. И все-таки 
никто не сумел отыскать существенных изъянов в операции Флойда-Джолсона (это 
название тоже было несправедливым; сам он настаивал, что заслуга полностью 
принадлежит Джолсону, но его отказывались слушать. А Михайлович 
поинтересовался: «Что, боитесь разделить ответственность?»).
Через двадцать минут, когда Старый служака несколько запоздало встретит рассвет,
 начнется первое испытание. Но даже если оно пройдет успешно и топливные баки 
начнут наполняться кристально чистой водой – вместо мутной жижи, как 
предсказывал капитан Смит, – это еще не означало, что путь к Европе открыт.
Незначительным, но немаловажным фактором были желания знаменитых пассажиров. 
Они надеялись вернуться домой через две недели; теперь, к их удивлению – а в 
некоторых случаях оцепенению, – перед ними возникла перспектива опасной 
экспедиции через половину Солнечной системы – причем даже в случае 
благоприятного исхода день возвращения на Землю был окутан туманом 
неизвестности.
Уиллис был очень расстроен; все его планы рушились. Он бродил по кораблю, 
бормоча что-то относительно судебных исков, но не встречал никакого сочувствия.
Гринберг, напротив, был в восторге; еще бы, он снова работает в космосе! И 
Михайлович – который тратил массу времени, что-то шумно сочиняя в своей далеко 
не звуконепроницаемой каюте, – тоже был в экстазе. Он был уверен, что это новое 
приключение послужит толчком его вдохновению.
Мэгги М отнеслась к этому по-философски: «Если мы можем спасти столько 
человеческих жизней, – сказала она, глядя прямо на Уиллиса, – разве можно 
возражать?»
Что касается Эвы Мерлин – Флойд постарался объяснить ситуацию как можно 
понятнее и убедился, что ей и без того все ясно, – она, ко всеобщему изумлению, 
задала вопрос, мимо которого до сих пор почему-то проходили: «А если европеане 
не захотят, чтобы мы совершили посадку на их планете – даже ради спасения наших 
друзей?» Флойд посмотрел на нее с искренним изумлением; даже теперь ему все еще 
трудно было общаться с ней как с мыслящим существом, поэтому он не мог заранее 
угадать, выскажет ли она нечто поразительно глубокое или ляпнет какую-нибудь 
глупость.
– Очень интересный вопрос, Эва. Поверьте, я тоже думаю об этом.
Флойд говорил истинную правду: он просто не мог заставить себя соврать Эвс 
Мерлин. Это походило бы на кощунство.
Над жерлом гейзера появились первые струйки пара. Они взлетали вверх и исчезали 
в небе по своим неестественным траекториям, возможным лишь в безвоздушном 
пространстве, испаряясь под жгучими солнечными лучами.
Старый служака откашлялся и прочистил глотку. Снежно-белая, поразительно 
компактная струя ледяных кристаллов и капелек воды начала подниматься в небо. 
Земные инстинкты наблюдателей подсказывали им, что она вот-вот наклонится и 
начнет падать вниз, но они, разумеется, ошибались. Струя взлетала все выше и 
выше, чуть-чуть расширяясь и сливаясь наконец с огромной сверкающей оболочкой