интересов, а это не способствует атмосфере дружбы и доверия.
– Чуть не забыл, – произнес Джордж, извлекая из-за спины небольшой пакет, 
который он не слишком удачно пытался спрятать от Флойда. – Тут маленький 
подарок.
– Можно посмотреть что внутри?
– Как ты считаешь, разрешим? – Джерри озабоченно глянул на Джорджа.
– В таком случае, у меня просто нет выбора, – заявил Флойд, развязал яркую 
зеленую ленту и развернул бумагу. Там оказалась картина в красивой рамке. И 
хотя Флойд был не очень искушен в живописи, он узнал ее; действительно, кто, 
увидев однажды, мог забыть такое?
Наспех сколоченный плот, вздыбившийся на крутых волнах, был переполнен 
полуодетыми жертвами кораблекрушения; одни сидели, уже смирившись с гибелью, 
другие отчаянно размахивали руками, стараясь привлечь внимание судна на 
горизонте. Внизу имелась надпись:
ПЛОТ «МЕДУЗЫ»
(Теодор Жерико, 1791-1824) А еще ниже Джордж и Джерри приписали от себя:
«Быть там – уже приятно».
– Вы – неисправимые негодяи, но я люблю вас обоих, – сказал Флойд, обнимая 
друзей.
«ВНИМАНИЕ!» засветился экран на грудной панели у Арчи; настало время 
отправляться в дорогу.
Друзья Флойда вышли из каюты. Их молчание было красноречивее любых слов. В 
последний раз Хейвуд Флойд обвел взглядом маленькое помещение, где прошла почти 
половина жизни. И тут он вспомнил слова из заключительной строфы:
«И мы снова уходим, забыв обо всем».



Глава 8
Звездный флот

Сэр Лоуренс Тсунг не был сентиментален; будучи космополитом, он относился к 
патриотизму не слишком серьезно – правда, когда-то давно, еще студентом, он 
носил косичку из искусственных волос, модную в годы Третьей культурной 
революции. Однако гибель космического корабля, свидетелем которой он стал в 
планетарии, глубоко тронула его. Он решил сосредоточить все свое колоссальное 
влияние и недюжинную энергию на одолении космического пространства.
Вскоре сэр Лоуренс совершил несколько воскресных полетов на Луну и назначил 
своего предпоследнего сына Чарлза (который обошелся ему в тридцать два миллиона 
солей) вице-президентом компании «Тсунг астрофрахт». У новой корпорации было 
всего лишь два космических корабля на ракетной тяге, работавшей на водороде. 
Эти небольшие корабли запускались с катапульты; их масса без груза составляла 
менее тысячи тонн. Еще немного – и они безнадежно устареют, а пока позволят 
Чарлзу накопить опыт, который, по мнению сэра Лоуренса, окажется бесценным в 
будущем. Он не сомневался в этом, ибо мир стоял на пороге истинно Космической 
эры.
Чуть больше полувека отделяло первый полет братьев Райт от распространения 
дешевого массового воздушного транспорта; чтобы бросить вызов несравненно более 
сложным полетам в глубины Солнечной системы, времени потребовалось вдвое больше.

И все-таки когда Луис Альварес со своими коллегами еще в 50-е годы прошлого 
века открыл термоядерную реакцию, где катализаторами служили мюоны, она 
казалась дразнящим лабораторным фокусом, представляющим чисто теоретический 
интерес. Подобно тому как великий лорд Резерфорд с пренебрежением отверг 
перспективы атомной энергии, так и сам Альварес сомневался, найдет ли 
когда-нибудь «холодный термояд» практическое применение. И действительно, лишь 
после того, как в 2040 году удалось неожиданно и случайно создать устойчивые 
мюонно-водородные «соединения», в истории человечества началась новая глава – 
подобно тому как открытие нейтрона стало преддверием Атомного века.
Теперь приступили к постройке небольших ядерных силовых установок, почти не 
требующих радиационной защиты. В создание наземных термоядерных электростанций, 
использующих энергию ядерного синтеза, были вложены столь громадные средства, 
что глобальные энергосистемы остались – первое время – без изменений, но 
воздействие на космические полеты сказалось немедленно; его можно было сравнить 
с революцией, которую произвело столетие назад на воздушном транспорте 
изобретение реактивного двигателя.
Космические корабли, получив в свое распоряжение неограниченный запас энергии, 
развивали несравненно более высокие скорости. Время, затрачиваемое на 
космические перелеты в пределах Солнечной системы, стало измеряться не месяцами 
или даже годами, а неделями. Однако по принципу действия мюоновый двигатель 
оставался реактивным; это была весьма усовершенствованная ракета, но все-таки 
ракета, подобная ее предшественницам, работавшим на химическом топливе. 
Мюоновому двигателю тоже требовалось рабочее вещество для развития тяги. А 
самым дешевым, экологически чистым и наиболее безопасным рабочим веществом для 
реактивных двигателей была обычная вода.
Космопорт, расположенный на Тихом океане, не испытывал недостатка в этом ценном 
сырье. Однако уже в соседней космической гавани, на Луне, положение было иным. 
Исследования, проведенные здесь «Сервейерами», «Лунниками» и экспедициями 
«Аполло», не сумели обнаружить даже следов воды. Если на Луне когда-нибудь она 
и была, то за миллионы лет бомбардировки поверхности метеоритами полностью