– Но мы подозреваем опасность. Иначе не стартовали бы раньше срока.
– И что вы предлагаете? – уже с легкой угрозой спросила Таня.
– Сказать ему всю правду. Пусть решает сам.
– Чандра, но это всего лишь машина!
Индиец посмотрел на Макса так, что тот невольно отвел взгляд.
– Как и все мы, мистер Браиловский. Но состоим ли мы из углерода или из кремния,
 надо с уважением относиться друг к другу.
Маленький Чандра выглядел сейчас очень величественно, однако их стычка с Таней 
зашла слишком далеко.
– Таня, Василий! Можно поговорить с вами? Думаю, решение есть.
Слова Флойда были встречены с облегчением. Вскоре все трое были уже в каюте 
Орловых.
– Спасибо, Вуди, – сказала Таня, наливая Флойду «шемахи» – его любимого вина. – 
Я так и знала, вы что-нибудь придумаете.
– Кажется, придумал, – ответил Флойд, смакуя напиток. – Допустим, мы принимаем 
предложение Чандры. Есть две возможности. Первая – ЭАЛ точно выполняет команды 
и управляет работой двигателей на активных участках. Первый из них, как вы 
помните, не критический. Если даже что-нибудь случится при уходе от Ио, времени 
для коррекций останется вдосталь. И мы проверим, насколько ЭАЛ послушен.
– А облет Юпитера? Мы сожжем там основную часть топлива. И результирующая 
траектория очень критична к времени и направлению тяги.
– Но у вас есть ручное управление.
– Не хотелось бы. Ничтожная ошибка – и мы либо сгорим в атмосфере, либо 
превратимся в искусственную комету с периодом в тысячу лет.
– Ну, а если не будет выхода?
– Если заранее просчитать возможные варианты и перехватить управление вовремя, 
может получиться.
– Зная вас, Таня, я уверен – получится. Теперь вторая возможность. Малейшее 
отклонение ЭАЛа от программы – и мы берем управление на себя.
– Отключаем его?
– Да.
– В прошлом полете это было не так легко.
– С тех пор мы кое-чему научились. Обещаю вам сделать это за полсекунды.
– Надеюсь, ЭАЛ ничего не заподозрит.
– Не впадайте в паранойю, Василий. ЭАЛ не человек. Но Чандре, конечно, ни слова.
 Мы полностью принимаем его план и полагаемся на ЭАЛа. Верно, Таня?
– Да, Вуди. Этот приборчик – отличная идея.
– Какой приборчик? – спросил Василий.
– В свое время узнаешь. Извините, Вуди, но больше я «шемахи» не дам. Оставим до 
Земли.



46. Последние секунды

Никто не поверит мне без фотографий, подумал Макс, наблюдая корабли с 
расстояния в пятьсот метров. Картина попросту неприличная: «Леонов» на 
«Дискавери» – сценка из сексуальной жизни космолетов… Вспомнилось, как много 
лет назад кто-то схлопотал выговор за слишком красочный подбор слов в момент 
завершения стыковки.
Насколько он мог судить, все было в порядке. На соединение кораблей ушло больше 
времени, чем предполагалось.
К счастью, на «Леонове» нашлось несколько километров троса из углеродистого 
волокна – толщиной со швейную нитку, но выдерживающего многотонную нагрузку. 
Трос предназначался для фиксации приборов на поверхности Большого Брата. Теперь 
корабли слились в объятии, достаточно прочном, чтобы выдержать вибрацию и 
толчки при ускорении в одну десятую земного – а большего максимальная тяга и не 
обеспечивала.
– Что еще посмотреть? – спросил Макс.
– Все в порядке, – отозвалась Таня. – Не будем терять времени.
Согласно предупреждению, а ему теперь верили все, стартовать надо было в 
течение суток.
– Извини, но я отведу «Нину» в стойло.
– А разве она лошадь?
– Я этого не утверждал. Но не бросать же ее в космосе ради нескольких метров в 
секунду!
– Они нам понадобятся, Макс. А за ней мы еще вернемся.
Сомневаюсь, подумал Макс. Или все же оставить ее на этой орбите в знак того, 
что здесь побывал человек?
Он аккуратно подвел «Нину» к командному отсеку «Дискавери». Коллеги видели, как 
он проплывает перед иллюминаторами. Распахнулся люк ангара, и он опустил «Нину» 
на вытянутую ладонь посадочной площадки.

Разгон в космосе – весьма скучная операция. Ничего общего с громом, огнем и 
отчаянным риском, которые сопутствуют старту с поверхности планеты. Если 
двигатели не выйдут на полную тягу, период ускорения можно продлить. Или 
дождаться на орбите следующего удобного момента и попробовать еще раз.
Но сейчас, с отсчетом последних секунд, напряжение на борту «Леонова» стало 
почти ощутимым. Все понимали, что это первое испытание ЭАЛа в деле. О 
подстраховке знали лишь Флойд, Орловы и Курноу.