наслаждаться Землей именно так – как птица.
– Женя?
– Со мной все ясно. Памир, горные лыжи. Обожаю снег.
– А вы, Чандра?
Все слегка оживились. Чандра все еще оставался в какой-то мере незнакомцем – 
вежливым, даже учтивым, но до конца не раскрытым.
– Когда я был маленьким, мы с дедушкой ходили паломниками в Варанаси – Бенарес. 
Кто не был там, не поймет. Для меня, как и для большинства современных индийцев,
 независимо от религии, которую они исповедуют, это центр мира. Мне хотелось бы 
вновь вернуться туда.
– Ну а вы, Николай?
– Море и небо были, остается их совместить. Когда-то я очень любил виндсерфинг. 
Боюсь, теперь уже староват, но попробовать стоило бы.
– Вы последний, Вуди. Что выберете?
Флойд ответил не задумываясь, и ответ удивил его самого не меньше, чем 
остальных.
– Все равно что – лишь бы вместе с сынишкой.
Тема была исчерпана. Заседание завершилось.



28. Крушение надежд

– … Ты читал все отчеты, Дмитрий, и понимаешь наше разочарование. Мы провели 
уйму экспериментов и измерений – но не узнали ничего. Загадка по-прежнему нас 
игнорирует, оставаясь на месте и все так же заслоняя полнеба.
Она кажется мертвым небесным телом, но это не так. Иначе она не удержалась бы в 
точке неустойчивого равновесия. Так утверждает Василий. Она, подобно 
«Дискавери», давным-давно сошла бы с орбиты – и упала на Ио.
Но что мы можем? Ведь на «Леонове» в соответствии с третьим параграфом Договора 
2008 года нет ядерных бомб… Или они все-таки есть? Я, конечно, шучу…
С другими делами покончено, стартовое окно откроется еще очень не скоро, и на 
борту царят скука и разочарование. Понимаю, на Земле в это поверить трудно. 
Разве можно скучать среди величайших чудес, какие видел когда-либо человек?
Тем не менее это так. Все мы сдали, и не только психически. Совсем недавно были 
здоровы до неприличия. Теперь почти у каждого либо простуда, либо расстройство 
желудка, либо незаживающая царапина. Усилия Катерины тщетны, порошки и пилюли 
не помогают. Она махнула на нас рукой и лишь изредка чертыхается.
Саша развлекает общество регулярными бюллетенями на тему: «Долой англо-русский 
язык!» Он вывешивает их на доске объявлений, приводя самые невероятные слова и 
выражения, которые, как утверждает, подслушал. По возвращении каждому из нас 
нужно будет основательно прочистить язык. Несколько раз я замечал, как твои 
соотечественники беседуют между собой по-английски, не сознавая этого. А 
однажды поймал себя на том, что разговариваю по-русски с Уолтером Курноу…
Еще был такой случай, он поможет тебе понять ситуацию. Среди ночи завыла 
пожарная сирена – сработал один из дымоуловителей. Оказалось, Чандра пронес на 
борт несколько своих ужасных сигар и не удержался от соблазна. Он курил в 
туалете, как школьник.
Конечно, он жутко смутился, а на остальных, когда прекратилась паника, напал 
истерический смех. Ты знаешь, иногда самая плоская шутка, абсолютно 
неинтересная посторонним, заставляет в общем-то умных людей хохотать до 
изнеможения. Несколько дней стоило кому-нибудь изобразить, что он зажигает 
сигару, и все буквально корчились от смеха.
Самое забавное, что если бы Чандра отключил пожарную сигнализацию или пошел 
курить в шлюз, никто бы не возражал. Но Чандра не любит выставлять напоказ свои 
маленькие человеческие слабости; теперь он вообще не отлучается от ЭАЛа…
Флойд нажал кнопку «Пауза». Пожалуй, это нечестно, постоянно насмехаться над 
Чандрой, хотя иногда и стоит. За последние недели многие проявили не лучшие 
черты характера; доходило даже до серьезных ссор на пустом месте. А как твое 
собственное поведение? Разве оно безупречно?
Флойд до сих пор не был уверен, прав ли он по отношению к Уолтеру Курноу. До 
отлета с Земли невозможно было предположить, что он сможет подружиться с этим 
высоким, слишком шумным человеком, однако теперь Флойд проникся к нему 
уважительным восхищением. Русские его обожали – когда он пел их любимые песни, 
такие как «Полюшко-поле», на глазах у них выступали слезы. А однажды 
положительные эмоции, как считал Флойд, зашли слишком далеко.
– Уолтер, – осторожно начал он несколько дней назад. – Это, возможно, не мое 
дело, но я должен с вами поговорить.
– Когда человек говорит о чем-то «не мое дело», он, как правило, бывает прав. В 
чем проблема?
– Если откровенно, то в ваших отношениях с Максом.
Последовала пауза, затем Курноу ответил, мягко и спокойно:
– Мне казалось, что он уже совершеннолетний.
– Не надо меня сбивать. Говоря честно, меня беспокоит не столько он, сколько 
Женя.
– А она здесь при чем? – искренне удивился Курноу.
– Для умного человека вы крайне ненаблюдательны. Обратите внимание, какое у нее 
бывает лицо, когда вы кладете руку ему на плечо.
Флойд не думал, что Курноу способен смутиться, однако удар попал в цель.
– Женя? Мне казалось, все просто шутят – она же такая тихоня. А Макса любят все.