земли. Я дернул несколько раз, и света не стало.
Я боялся, что опоздал. Несколько минут ничего не происходило. Тогда я подошел к 
окружавшей меня стене переплетенных ветвей и ударил ее ногой.
Существо медленно двинулось, отступая к Каналу. Света было достаточно – я 
прекрасно все видел. В небе сияли Ганимед и Каллисто, Юпитер выглядел 
гигантским узким серпом с большим пятном полярного сияния на ночной стороне.
Я проводил его до самой воды, подбадривая пинками, когда оно замедляло 
движение… Хрупкие льдинки хрустели у меня под ногами… Казалось, приближаясь к 
Каналу, оно набирается сил, будто знает, что возвращается домой. Интересно, 
выживет ли оно, чтобы расцвести когда-нибудь вновь.
Оно исчезло в воде, оставив еще несколько мертвых личинок на чуждой ему суше. 
Несколько минут вода кипела, пока спасительный слой льда не отделил ее от 
вакуума. Я пошел назад к кораблю – но я не хочу говорить об этом.
Доктор Флойд, у меня две просьбы. Когда это существо классифицируют, надеюсь, 
его назовут моим именем. И еще – пусть следующая экспедиция доставит наши 
останки на родину.
Юпитер оборвет мою передачу через несколько минут. Я повторю рассказ, когда 
связь снова станет возможна – и если выдержит мой скафандр.
Внимание, говорит профессор Чанг со спутника Юпитера – Европы: космический 
корабль «Цянь» погиб. Мы совершили посадку у Большого Канала и установили 
насосы на его краю…»
Голос пропал, затем на мгновение вернулся и, наконец, окончательно утонул в 
шумах. И когда Европа вновь показалась из-за Юпитера, эфир молчал.




III. «Дискавери»



12. Скоростной спуск

Корабль начал наконец набирать скорость, будто скользил по склону, который 
становился все круче. Давно осталась позади гравитационная «нейтральная полоса»,
 в которой с трудом удерживались на своих вытянутых, обратных орбитах внешние 
луны Юпитера – Синопе, Пасифе, Ананке и Карме, – захваченные когда-то астероиды 
неправильной формы, диаметром не более тридцати километров. Никого, кроме 
космических геологов, не заинтересовали бы эти угловатые, растрескавшиеся 
обломки, за которые планета-гигант и Солнце вели постоянную «пограничную войну».
 Когда-нибудь она завершится победой Солнца.
Зато Юпитер надежно удерживал вторую четверку спутников, вдвое более близкую. 
Орбиты Элары, Лиситеи, Гималии и Леды похожи и лежат почти в одной плоскости. 
Существует гипотеза, что они – части одного распавшегося небесного тела; если 
так, то его диаметр не превышал ста километров.
Траектория «Леонова» пролегала неподалеку от Карме и Леды. Все радовались 
крохотным светлым пятнышкам, как старым друзьям: будто после долгого океанского 
перехода увидели землю – первые рифы у побережья Юпитера. Истекали последние 
часы; приближался решающий момент – вход в атмосферу.
Юпитер стал уже больше, чем Луна в земном небе, и гигантские внутренние 
спутники были отлично видны. Вернее, видны были их диски, различим цвет, но 
рассмотреть детали не позволяло расстояние. Их бесконечный танец завораживал – 
они прятались за Юпитером и вновь появлялись на дневной стороне, сопровождаемые 
своими четкими круглыми тенями. Многие поколения астрономов, начиная с Галилея, 
любовались этим зрелищем на протяжении четырех веков, но изо всех ныне живущих 
лишь экипаж «Леонова» мог наблюдать его невооруженным глазом.
Все забыли даже о шахматах, предпочитая проводить время у телескопов или 
иллюминаторов. Смотрели, слушали музыку, разговаривали. И по крайней мере один 
роман достиг своей кульминации: частые исчезновения Макса Браиловского и Жени 
Марченко давали повод для множества беззлобных шуток.
Не совсем обычная пара, думал про них Флойд. Макс, известный в прошлом гимнаст, 
дошедший до финала Олимпиады-2000, был высоким красивым блондином. Ему уже 
перевалило за тридцать, но лицо у него оставалось открытым, почти мальчишеским. 
Великолепный специалист, но наивный и простодушный до крайности. Из тех, с кем 
приятно разговаривать, но… не слишком долго.
А вот о Жене – двадцать девять лет, самая молодая в экипаже – Флойд не знал 
ничего. Никто не обмолвился ни словом о происхождении шрамов у нее на лице, а 
сам Флойд спрашивать не решался, и из Вашингтона ему ничего сообщить не могли. 
Очевидно, она побывала в катастрофе; возможно, в самой обычной автомобильной 
аварии. Предположение – нередко высказывавшееся за границами СССР, – будто Женя 
участвовала в секретном космическом полете, можно было исключить сразу. 
Благодаря глобальной сети слежения, созданной полвека назад, осуществить такой 
полет было невозможно.
Положение Жени осложнялось тем, что ее включили в состав экспедиции буквально в 
последний момент. Если бы не подвели искусственные крылья, диетологом и 
медсестрой стала бы Ирина Якунина.
Каждый вечер в шесть по Гринвичу экипаж в полном составе и единственный 
бодрствующий пассажир собирались в тесной кают-компании, отделявшей служебные 
помещения от жилого яруса. За круглый стол в восьмером усаживались с трудом; 
для Курноу и Чандры, когда они проснутся, места уже не останется.