что отношение сторон этого черного параллелепипеда составляло 1:4:9, то есть 
равнялось отношению квадратов первых трех целых чисел.
Никаких убедительных объяснений этому найти не удалось, но вряд ли тут была 
случайность – пропорции были настолько точны, что самые тонкие измерения не 
могли найти в них погрешности. Вся современная техника Земли не была бы в силах 
изготовить подобный блок, пусть даже абсолютно инертный, из какого угодно 
материала с такой фантастической точностью, и мысль об этом не способствовала 
излишней самоуверенности. Геометрическое совершенство монолита воспринималось 
людьми как некий безмолвный вызов, оно поражало не меньше, чем другие свойства 
загадочной находки. С каким-то странно отрешенным интересом выслушал Боумен и 
запоздалые извинения Земли за ошибки в программе. В голосах, доносившихся из 
Центра управления, ему слышались виноватые нотки, он легко мог представить себе,
 как там обвиняли и попрекали друг друга те, кто отвечал за подготовку 
экспедиции.
У них были, конечно, кое-какие оправдания. Например, результаты секретного 
исследования «Проект Барсум», которое по заданию министерства обороны США 
провел в 1989 году факультет психологии Гарвардского университета. В ходе этого 
эксперимента по управлению социальными процессами различным подопытным группам 
населения сообщали, что человечество вступило в контакт с представителями 
внеземной цивилизации. Многим подопытным индивидам с помощью наркотиков, 
гипноза и зрительных эффектов внушали, что они непосредственно встретились с 
обитателями других планет, так что их реакции можно было расценить как 
совершенно достоверные.

В ряде случаев реакция оказалась весьма необузданной; видимо, во многих людях, 
в остальном нормальных, очень сильна ксенофобия
[10]
. Учитывая прошлые «достижения» человечества по части судов Линча, погромов и 
прочих проявлений «дружелюбия», этому не стоило бы особенно удивляться. Тем не 
менее организаторы эксперимента сильно встревожились, и результаты его остались 
неопубликованными. К тому же выводы исследования были подкреплены пятью 
известными случаями в XX веке, когда радиопередачи романа Герберта Уэллса 
«Борьба миров» вызвали панику. При всем том Боумен иногда подумывал, что особая 
секретность экспедиции вряд ли объясняется только опасением «культурного шока». 
Отдельные намеки, уловленные им в информации, полученной с Земли, позволяли 
предположить, что кое-кто надеялся извлечь определенные преимущества из 
первенства в установлении контакта с внеземным разумом. Боумену в его нынешнем 
положении, когда Земля выглядела тусклой звездочкой, почти затерявшейся в лучах 
Солнца, подобные соображения казались смехотворно ограниченными.

Его куда больше заинтересовала – хоть теперь все это было уже позади – теория, 
объясняющая поведение ЭАЛа. Конечно, полной уверенности тут быть не могло, но у 
одного из двух компьютеров той же серии, имевшихся в Центре управления, удалось 
вызвать сходный «психоз», и сейчас его упорно «лечили». Так что объяснение 
можно было считать верным. Ошибку нашли, и больше она не повторится. Но если 
конструкторы ЭАЛа не сумели до конца понять психологию своего собственного 
детища, то насколько же труднее будет добиться взаимопонимания с совершенно 
чуждыми существами.
Боумену казалась вполне убедительной теория доктора Саймонсона, который считал, 
что прервать связь с Землей ЭАЛ побудило бессознательное ощущение виновности, 
вызванное конфликтом, заложенным в самой его программе. Хотелось думать – 
правда, доказать это уже невозможно, – что ЭАЛ убил Фрэнка неумышленно. Просто 
он пытался уничтожить улику: ведь если бы тот блок АЕ-35, который он объявил 
негодным, был проверен и оказался исправным, его ложь была бы разоблачена. А 
потом, как любой не очень ловкий преступник, запутавшийся в своих преступлениях,
 он просто испугался. А что такое страх, Боумен понимал лучше, чем ему хотелось 
бы, – за свою жизнь он дважды это испытал. Первый раз, когда, еще мальчишкой, 
его унесла обратная волна прибоя и он чуть не утонул. И еще раз, когда уже 
готовился стать астронавтом, во время тренировки поврежденный манометр показал, 
что кислород кончится прежде, чем он, Боумен, успеет добраться до базы. В обоих 
случаях он почти утратил власть над собой; еще немного, и он превратился бы в 
клубок бешеных бесконтрольных импульсов. Оба раза он все же сумел вовремя взять 
себя в руки, но с тех пор хорошо понимал, что в соответствующей обстановке под 
воздействием страха любой человек может потерять голову. Если такое случается с 
человеком, то могло случиться и с механическим разумом. И поняв это, Боумен 
ощутил, как отступает куда-то горечь и возмущение предательством ЭАЛа. Впрочем, 
теперь это, так или иначе, уже в прошлом, а его заслонило собою неведомое 
будущее со всеми таившимися в нем угрозами и надеждами.



Глава 32
Размышления о внеземных цивилизациях

Если не считать торопливых минут, затрачиваемых на еду в камбузе, который, по 
счастью, не пострадал, Боумен практически дневал и ночевал в рубке управления. 
Отдыхая, он чутко дремал в своем кресле и поэтому сразу обнаруживал неполадки, 
едва первые признаки их появлялись на приборах пульта. По указаниям с Земли он 
на скорую руку смонтировал несколько систем аварийной сигнализации, и они 
работали вполне сносно. Теперь у него даже появилась надежда живым долететь до