возвращаются тоже утром – шел всего одиннадцатый час. Духота и жара обрушились 
на них ударом дубины; в подземелье, как оказалось, дышать было намного легче.
Усадив осоловелого Соболева на заднее сиденье «Понтиака», Горшин помахал рукой 
на прощание:
– Удачи, ганфайтеры. Может, еще свидимся.
– Э-э, постойте! – заволновался Василий. – А что мне делать с ним?
– Ничего.
– А если он… м-м… так и не придет в себя?
– Придет. – Горшин задумчиво глянул на сидевшего с отрешенным видом Матвея. – В 
каждом из нас закодированы все энергетические грани Вселенной, но не каждый 
может реализовать свое умение пользоваться ими. Он, наверное, сможет.
– Чего же он такой… смурной?
– Пси-коррекция – процесс болезненный, я просто отвлек его альфа-сном. Он 
сейчас видит кое-какие энергетические планы бытия, чья эстетика требует 
включения всего сознания. Через час он очнется.
И Горшин исчез. Только что стоял рядом с машиной, в белоснежном костюме, и 
вдруг его не стало. Василий чертыхнулся, оглядевшись по сторонам, похлопал 
Матвея по плечу – тот смотрел прямо перед собой остановившимися глазами – и сел 
за руль.
– Хотел бы я знать, кто из нас спит: он или я, – сказал Василий вслух, 
вспоминая подземный «храм» и ощущая дрожь при мысли, что земная история кем-то 
корректируется, потому что истину в массе своей люди не знали.
УДАЧА ЗЛА
Матвей пришел в себя к обеду. Василий ожидал каких-то эффектов, чего-то 
необычного в поведении товарища, но тот выглядел, как всегда, невозмутимым, 
собранным, внимательным. Не изменилось и выражение глаз, в них сквозь 
прозрачно-синий холод всепонимания проглядывало предостережение. На вопрос 
Василия: ну как? – он ответил:
– Жарко. Или ты не об этом?
Рассказывать о своих ощущениях не хотелось, сам еще не все понял, необходимо 
время, чтобы разобраться в происходящем с нервной системой. Во всяком случае, 
самочувствие его позволяло заниматься делом.
Василий, следует отдать ему должное, хорошо понимал состояние товарища и не 
стал пускаться в расспросы, за что Матвей был ему благодарен.
В два часа дня, пообедав у приятельницы Василия, они проверили экипировку, 
подогнали снаряжение и с сумками за плечами отправились к метро. С виду они 
выглядели омоновцами при исполнении, одетые в пятнистые костюмы, ботинки и 
береты спецмилиции. Впрочем, и документы были у них соответствующие: капитана – 
у Матвея и старшего лейтенанта – у Василия.
На тот случай, если Ибрагимов приготовил им засаду в метро – не сработал их 
приказ «не помнить, что он им говорил», – они готовы были отступить, чтобы 
войти в метро особой ветки в другом месте, но засады не оказалось. Приказ 
сработал.
Вход в спецметро начинался за служебными помещениями станции «Лубянка», 
расположенными в конце перрона правой ветки, ведущей к конечной остановке 
«Улица Подбельского».
Дверца из металлической сетки с табличкой «Под напряжением. Опасно для жизни» 
была заперта. Матвей сорвал замок мощным, хотя и незаметным со стороны кистевым 
рывком во время прихода поезда, после чего они тихо исчезли в тоннеле, никого 
не потревожив. Бордюрчик вдоль рельсового пути закончился у тупика с еще одной 
дверью, где было написано масляной краской: «ПК № 21». Матвей знал, что хлипкую 
с виду дверь не пробьешь и гранатой. У двери стоял метровый железный шкаф с 
надписью: «Огнетушители». Василий открыл его, подсвечивая фонарем (здесь 
гнездился полумрак), вытащил спецтелефон с изогнутым рожком микрофона, подождал,
 пока пройдет электропоезд, и сказал в трубку всего одно слово: «Титул». Внутри 
шкафа загудело, и дверь «ПК № 21» медленно открылась. В метре от нее шла еще 
одна, но уже освещенная, с современным дизайном, электронно-оптическим блоком и 
фанерной табличкой: «Контроль состояния ТТ».
Став так, чтобы тень от надвинутого берета падала на лицо, Матвей набрал 
комбинацию цифр на небольшом пультике, врезанном в металл двери, и та легко 
ушла в сторону, открывая помещение размером в шкаф, с люком в бетонном полу. 
Люк открылся поворотом рукояти сбоку, и взору предстал колодец, освещенный 
скрытыми лампами.
Спускались они минут пятнадцать на глубину в полсотни метров, пока не повисли 
на лесенке, выходящей из потолка тоннеля спецметро. Диаметр тоннеля был раза в 
полтора меньше обычного, предназначенного для поездов метрополитена. Из конца в 
конец он был пуст и темен, без единого фонаря. Но лазутчики знали, что метро, 
построенное еще во времена КГБ, продолжало функционировать и использовалось 
известными работниками ФСК.
– Где же транспорт? – прошептал Василий с разочарованием.
– Здесь его и не должно быть, – так же тихо ответил Матвей, спрыгивая на 
полотно. – Секретная станция расположена под зданием ФСК, где и осуществляется 
посадка, а мы вошли через технический колодец, не требующий усиленной охраны. 
Кстати, до станции всего метров четыреста, так что кончай разговоры и готовься 
прикрывать тыл, я пойду первым.
После того как они еще раз проверили снаряжение, оружие, а Василий нацепил 
инфраптон, Матвей повернул налево и углубился в тоннель, сосредоточиваясь на 
ходу; видел он в темноте гораздо лучше, чем раньше, но не придал этому значения.

Их появления в спецметро никто не ждал, только этим и можно объяснить ошибку