– Что ж, тебе виднее. Меня отыскали Посвящённые, Василий Котов, Иван Парамонов 
и Вахид Самандар.
Тарас дёрнул щекой, намечая улыбку.
– Да, у них непростая задача – отвлечь на себя Рыкова. Хотя и они об этом ещё 
не знают.
– Мне помочь им?
– Как велит душа.
– Ты бы помог?
– У меня иное положение, если ты в курсе. Я исполняю обязанности диарха и 
поэтому обязан сохранить существующее равновесие в «розе» до прихода инфарха.
– Ты знаешь, кто он?
– Догадываюсь.
– Думаешь, он справится с Монархом?
– Если каждый из нас не встанет на путь сопротивления Конкере, не поможет 
никакой инфарх.
– Неужели Монарх пойдёт на Изменение?
– Непременно. Он слишком долго ждал этого часа и теперь жаждет отомстить всем, 
кто содействовал его заключению в «спецлагерь».
– С чего он начнёт?
– Возможны три этапа грядущего передела мироустройства. Первый – использование 
Зверя Закона для уничтожения иерархов и Хранителей, которые могли бы 
объединиться и дать ему отпор. В принципе, этот этап уже начался. Второй – 
подчинение системы МИРов, образующих мощную энергосистему, имеющую каналы 
отсоса энергии из вакуума. И последняя фаза – зомбирование всего населения 
Земли, то есть создание Эгрегора Тьмы.
– Третья фаза лишняя.
– Возможно, хотя, если Монарху удастся запрограммировать людей, уже никто и 
ничто не сможет ему помешать выполнить замысел. Вот почему я вынужден просить 
Хранителей вскрыть схроны с кое-какими Великими Вещами. Без них мы обречены на 
неудачу.
Матфей задумался, поглаживая подбородок.
Тарас допил чай, налил ещё.
– Славная жидкость, рот ласкает, давно такой не пробовал.
– Хорошо, – очнулся наконец Хранитель. – Я помогу. Хотя не уверен, что поступаю 
правильно. Что конкретно тебе нужно?
– Не мне – избраннику Светлены. Свисток, разумеется.
– Эта Вещь подчинится далеко не каждому Посвящённому.
– И все же я прошу именно её.
Хранитель снова в сомнении взялся за подбородок, но заметил ироничные искры в 
глазах собеседника и поднялся из-за стола:
– Пошли.
Короткий «полёт» в «колодце тьмы, тишины и невесомости». Выход в свет.
Пещера, ажурный замок Акридидов.
– Сакральная геометрия, – проговорил Тарас, окидывая взглядом сооружение 
разумной саранчи. – Какие формы, какие пропорции… и где теперь её создатели? 
Нет их! Возможно, лет через пятьсот и наши произведения искусства и архитектуры 
станут предметами хранения… если человечество уцелеет. Иной раз вдруг приходит 
мысль: зачем я пытаюсь кому-то помочь, кого-то спасти? Ведь ясно, что 
человечество – очередной эволюционный тупик коллективной формы разума, каким 
была и вся великая цивилизация Инсектов. Монарх лишь отодвинул финал этой формы 
разума в глубь тысячелетий. Кстати, ты не задумывался, почему в «розе» 
существует целый «подвал» с «пустыми» реальностями? Или почему и для кого 
созданы миры псевдоримановых пространств, обладающих большим разнообразием 
свойств, нежели евклидово? Почему вообще существуют реальности, не поддающиеся 
геометрическому описанию?
– Задумывался, – тихо ответил Матфей, также глядя на замок Акридидов. – Мы – не 
единственные сущие в Мироздании. Творец позаботился и о других.
– Правильно, – согласился Тарас, оглядываясь с некоторым удивлением. – Мышление 
– всего лишь способ формирования нового знания, должны существовать и другие 
способы, а вместе с ними – и носители разума других типов. Но к делу, дружище, 
время не ждёт. Ты возьмёшь меня с собой или сходишь за Свистком сам?
Матфей поколебался немного, раздвинул сухие губы в полуулыбке.
– Ты ведь всё равно знаешь, где он хранится?
– Тысяча семьсот двадцать шестой год, канун учреждения в России Верховного 
тайного совета, к которому перешли некоторые полномочия Сената.
Матфей кивнул, не удивляясь познаниям собеседника.
– Я возглавил этот Совет, будучи одним из кардиналов Союза Неизвестных. Идём, я 
покажу тебе Свисток.
Один за другим они проникли в замок, поднялись в тронный зал царя Акридидов, 
подошли к саркофагу, внимательно «посмотревшему» на них.
– Ты поставил не простую печать, – прищурился Тарас.
– «Сарва-ракша-кара», раппорт с качественной ориентацией отрицательного заряда 
на смерть грабителя, если таковой здесь объявится.
– Недурно.
– Поехали.
Прыжок в прошлое ничем не отличался от обычного тхабс-режима.
Погружение в тёмный беззвёздный колодец, падение, удар в ноги, свет.
Тот же тронный зал, тот же саркофаг царя Акридидов, но свет в зале другой – 
бестеневой, прозрачный, живой, пронизывающий все предметы и тела гостей.
Матфей гулким басом произнёс короткую фразу.