– Ничего… я суеверная. Иди, я буду переодеваться.
Сбитый с толку Тарас поплелся на кухню, размышляя над странной обмолвкой 
девушки, потом встряхнулся, переоделся сам и в гостиную вернулся уже с подносом,
 на котором стояли фарфоровые чашки из маминого сервиза с перламутровым отливом,
 кофейник, сахарница, конфеты и печенье. Тоня в халатике, превратившем ее в 
худенькую девочку-подростка, перестала рассматривать оружие и забралась с 
ногами в любимое кресло Оксаны. Тарас устроил поднос на журнальном столике, 
разлил по чашкам кофе, сел в другое кресло, собираясь провести вечер так, как 
мечтал еще в Чечне, и в это время кто-то вошел в дом.
Тарас напрягся, включая внутреннее зрение, и с сожалением вспомнил, что не 
забрал у Оксаны ключи.
В сенях что-то стукнуло, простучали по половицам каблучки, дверь в гостиную 
распахнулась, и на пороге появилась Оксана с тортом в одной руке и сумочкой в 
другой.
– Вот и я…
Она увидела Тоню, и улыбка сползла с ее красивых, полных, умело подкрашенных 
губ.
– Ты… не один?!
Тарас аккуратно поставил чашку на поднос, посмотрел на Тоню, лицо которой 
изображало простодушное любопытство.
– Это Оксана, моя… приятельница. Работает в фитнес-клубе. – Он посмотрел на 
позднюю гостью. – Оксана, это Антонина, дочь друга моего учителя, погибшего в 
Чечне три дня назад.
– Да уж вижу, – прикусила губу Оксана, не слушая его. – Надо же, какая незадача.
 Я думала, тот случай в клубе не отразится на наших отношениях. – Она смерила 
Тоню пренебрежительным взглядом. – Это же пигалица, что ты в ней нашел?
– Извини, Тошка, она иногда неудачно шутит, – глянул на Тоню Тарас, встал, 
поворачиваясь к Оксане. – Может быть, разденешься, присядешь с нами, поделишься 
новостями?
– Вот барахло! – хмыкнула Оксана, нехорошо улыбаясь. – Я как дура мчусь сюда, 
покупаю шампанское, торт… а он с какой-то пигалицей кейфует!
– Оксана!
– Что Оксана?! – взъярилась барменша. – Я с Григорием всего два раза 
встречалась, и не дома, как ты! Подумаешь, увидел в клубе, скандал устроил! А у 
самого губа не дура! Решил компенсировать? – Она вдруг с размаху шмякнула торт 
на пол. – Где ты ее подобрал?! Да я тебе сотню таких…
Тарас вдруг оказался рядом, подхватил Оксану под локоть и стремительно вывел из 
гостиной, так что она не сразу поняла, что происходит. В сенях он сказал, глядя 
ей в глаза, пытаясь мысленно-волевым усилием успокоить женщину:
– Это дочь прокурора! Ее отца убили! Она будет жить у меня… какое-то время. 
Если не хочешь остаться в ее глазах хамкой, извинись.
– Да пошел ты! – махнула рукой сникшая Оксана, поворачиваясь к двери; 
возбуждение схлынуло, глаза ее потухли. – Знаем мы этих дочерей… Так хорошо все 
было… а ты взял и испортил…
Она открыла дверь, оглянулась, разглядывая Тараса с язвительной улыбкой и 
одновременно с завистью:
– Желаю приятно потрахаться.
Вышла, изо всех сил хлопнув дверью.
Тарас постоял немного, провожая гостью мысленным взором. Щеки горели. Было 
неприятно, горько и стыдно.
Вздохнув, он вошел в гостиную, остановился у порога, встретив взгляд Тони, 
развел руками.
– Извини…
– Я понимаю, – тихо проговорила девушка. – Догони ее, объясни. Она любит тебя, 
простит… У Екклесиаста есть изречение: нет человека праведного на земле, 
который делал бы добро и не грешил.
Тарас покачал головой и вдруг засмеялся. Она посмотрела на него с удивлением.
– Я что-то не так сказала?
– Все так, Антонина Антоновна, особливо касательно греха. Грешен я, чего уж там.
 Только все дело в том, что не любит она меня. Себя больше любит. Так что не 
переживай.
– А ты ее?..
Тарас заглянул в глаза девушки, в которых плавилась грусть, сомнения и ожидание 
чуда. Подошел вплотную, опустился перед ней на корточки.
– Ты мне веришь?
– Не знаю. – Она виновато улыбнулась. – Скорее да, чем нет. Дядя Елисей говорил,
 что ты иногда торопишься…
– К сожалению, бывает. Но ведь это не самое худшее качество мужчины?
Она порозовела.
– Я не встречалась с мужчинами… и даже с парнем не дружила.
– Я знаю, бабушка говорила. Выйдешь за меня замуж?
Глаза Тони сделались большими. Она изумленно посмотрела на него и даже 
засмеялась от неожиданности, покачала головой.
– Кажется, дядя Елисей был прав, ты действительно иногда торопишься.
Тарас улыбнулся, чувствуя облегчение, радость и легкое головокружение. Не 
говоря ничего прямо, Тоня уже ответила.
– Я подожду, – сказал он с твердой уверенностью, поклявшись в душе ждать 
столько, сколько понадобится. Главное теперь было не обидеть ее – ни словом, ни 
делом. Сердце еще в Чечне подсказало, что это – о н а, настоящая…
Глава 19