закона?
Сержант помолчал, туго принимая решение, повернулся спиной к Тарасу и Нине, 
бросил глухо:
– Поехали.
Парень с родинкой посмотрел на Тараса, наткнулся на его предупреждающе-холодный 
взгляд, вздрогнул и полез в лодку вслед за своим командиром, где уже сидел и 
матерился сквозь зубы мокрый здоровяк. Затарахтел мотор. Лодка с 
представителями местных властей направилась вдоль улицы к более высокой части 
города.
Из двери выглянул взволнованный Белозеров.
– Уехали? Как вам удалось их уговорить?
– Вам надо официально заявить в милицию об угрозах, – посоветовал Тарас. – 
Тогда такие визиты прекратятся.
– Но ведь это была милиция…
– Это были не милиционеры. Сделайте заявление в УВД и попросите, чтобы ваши 
коллеги, из тех, кому вы доверяете, подежурили у вас дома какое-то время, дня 
три. Когда мы разберемся с ситуацией на фабрике, вы вздохнете спокойно.
– Спасибо вам! – тихо поблагодарила гостей жена Николая. – Я говорила ему, 
чтобы не вмешивался, но он разве послушает. Теперь вот живем, как в тюрьме…
– Ничего, авось все образуется, – утешил ее Белозеров. – Нельзя, чтобы нас 
травили, а мы молчали. Это же наша земля, мы здесь родились, и здесь жить нашим 
детям. То ядерные отходы сюда везут, то химию… Как-то надо с этим бороться? Да 
и не один я. Видишь, люди даже из Москвы приехали. Надо держаться всем вместе, 
тогда выживем.
– Правильное решение, – кивнул Тарас. – Это у американцев философия – выживает 
сильнейший. Наша русская философия – всем миром победим! Удачи вам.
Попрощавшись с хозяевами, эксперты спустились вниз, подождали давешнего 
мужичка-перевозчика и покинули затопленную талыми водами территорию. Добрались 
до машины, думая о простых людях, не имеющих никакой защиты, кроме веры в 
справедливость. В кабине «Вольво» Тарас заметил:
– Этот парень разворошил осиное гнездо. Они не успокоятся, пока не заставят его 
замолчать. Ты не боишься, что и на нас наедут лакеи Киселева?
Тарас имел в виду гендиректора ЗАО «Наслаждение».
– Не боюсь, – повела плечиком Нина. – Мы не делаем ничего противозаконного. Это 
они пусть боятся, не соблюдая законы.
– Будь осторожна. Заметишь вокруг себя подозрительное шевеление, дай знать.
«Вольво» отъехала от здания Отдела внутренних дел, провожаемая взглядом 
охранника-милиционера, пересекла город и вскоре остановилась у проходной 
сигаретной фабрики. Территория фабрики была окружена высоким бетонным забором, 
из-за которого виднелись крыши двух зданий – административного и 
производственного корпусов – и высокая труба. Ворота в заборе рядом с проходной 
были металлические, тяжелые, раздвижные и не позволяли разглядеть территорию. 
Тарас, чувствуя на себе взгляды охраны – площадка перед проходной 
просматривалась телекамерой, – толкнул дверь проходной, пропустил Нину и вошел 
сам.
За турникетом справа стоял охранник в черном комбинезоне, с эмблемой сигарет 
«Кэмел-Р» на груди. На ремне у него висела кобура с пистолетом. Еще один 
охранник в черном сидел за окном слева у монитора и читал книгу или делал вид, 
что читает. Они подняли головы и посмотрели на вошедших с одинаковым 
профессиональным равнодушием, которое было сродни предупреждению.
Тарас раскрыл удостоверение сотрудника НКЭБ, протянул охраннику у турникета.
– Вас должны были предупредить о нашем приезде.
Охранник мельком взглянул на удостоверение, посмотрел на своего напарника за 
окошечком. Тот снял трубку телефона, что-то проговорил, подождал ответа и 
кивнул, глянув на гостей:
– Пропусти. Вас ждут на втором этаже администрации, в приемной. Подниметесь по 
центральной лестнице – и налево.
Тарас и Нина вышли из проходной, направились к четырехэтажному зданию 
административного корпуса, за которым располагались два низких барака со 
стеклянными крышами, но без окон, и двухэтажный производственный корпус. 
Ветерок принес едва ощущаемые горьковато-приторные запахи табака и каких-то 
химреактивов. Нина на них не отреагировала, но Тарас уловил, подумав, что запах 
табачных листьев намного приятнее запаха сигаретного дыма и намного опаснее. 
Сам он никогда не курил, даже в юности, хотя и не считал этот процесс настолько 
вредным, насколько его считали вредным медики.
В холле административного корпуса, отделанном мрамором и ракушечником, их 
встретил суровый рослый молодец в черном, проверил документы и сопроводил 
гостей из столицы до приемной, где дежурил еще один охранник, вооруженный 
пистолетом. Было заметно, что руководство ЗАО «Наслаждение» не чувствует себя 
спокойно в местных условиях.
Секретарша, дама в возрасте, в строгом деловом костюме, с короткой стрижкой, 
нажала пальчиком клавишу селектора и проговорила низким голосом:
– Давид Евгеньевич, к вам товарищи из Москвы.
– Пусть войдут, – ответил селектор фальцетом.
Секретарша открыла дверь, эксперты вошли в кабинет директора.
Кабинет был просторен и сверкал фарфоровой белизной и хромированными деталями 
интерьера. Все здесь было суперсовременным – от мебели до прибамбасов 
делопроизводства.
Рабочий стол директора больше напоминал ажурный трехлопастной пропеллер из 
металла и стекла. На одной стеклянной лопасти стоял компьютер с клавиатурой, на