Вдумайся: с-пра-вед-ливость… Жизнь во правде… Мы не уверены, что ты понимаешь 
этот закон правильно.
– Я пытаюсь…
– Иди до конца, Незавершенный, род поможет тебе…
Глаза того, кто разговаривал с Тарасом в пространстве его сознания, погасли. 
Туман повалил гуще, вода покрылась рябью и стала заливать рот и нос. Тарас 
напрягся, пытаясь выплыть, потом вспомнил слова незнакомца о помощи рода и… 
нырнул в глубины генетической памяти!
Он летел в струях света и тьмы, переплетавшихся между собой, ощущая их единение,
 борьбу и согласие, выныривал на берега каких-то невообразимых морей, спускался 
на вершины сверкающих гор и везде встречал людей – своих предков, передающих 
ему часть души, часть энергии, часть понимания мира и знание, которого ему не 
хватало.
Он осознавал себя внутри обычных людей, потом Перволюдей, потом Инсектов и 
Аморфов, также протягивающих ему руку помощи, и собирал, собирал, собирал себя 
по крупицам, впитывая информацию, поддержку, знания, любовь и 
доброжелательность тех, кто дал ему жизнь, и, наконец, восстановил полностью 
канал, соединяющий его с родом Горшиных, дающий ему возможность восстать, как 
Феникс из пепла…
Все закончилось вспышкой жемчужного света.
Он пришел в себя.
Его волокли за ноги двое парней в фиолетовых костюмах, зашли в просторный 
эллинг с корпусами яхт, швырнули на бетонный пол. Еще пара богатырей опустила 
рядом тело Тони. Несколько мгновений он смотрел на нее, пытаясь уловить стук 
сердца и увидеть сияние ауры, но не увидел. Девушка была мертва.
В груди родилось рычание.
Слуги Рыжайса, деловито выполнявшие приказ хозяина, с удивлением оглянулись. 
Один догадался вытащить пистолет-пулемет, но воспользоваться им не успел. 
Возникший в тишине эллинга вихрь вдруг подхватил гигантов одного за другим и с 
размаху расплющил о борта яхт и бетонные плиты пола.
Вихрь стих так же неожиданно, как и появился.
Тарас уронил руки, глядя на тела бандитов с отсутствующим выражением лица, 
опомнился и подбежал к телу Тони. Опустился на колени. Сказал глухо, одними 
губами:
– Прости…
Попытался восстановить работу сердца Тони, зная, что это бесполезно, но все же 
с минуту боролся со смертью, с пространством и временем, с самим собой. Сил не 
хватило. Тоня не ожила…
Душа напоминала выжженную пустыню, обдуваемую ветром тоски и одиночества. А 
перед внутренним взором стояла она, смущенная и счастливая, и загораживалась 
ладонью, еще не зная судьбы…
Он плакал без слез, не замечая этого, и в душе со слезами тихо-тихо умирал 
образ любимой, умирала ее улыбка, умирали глаза, обещавшие неземное светлое 
счастье… Она хотела немногого: найти место, где нет ни тревог, ни страха, ни 
печали, где никто ни с кем не воюет и где все счастливы.

Ай брусничный цвет, алый да рассвет,
Али есть то место, али его нет…
Он застонал, раскачиваясь из стороны в сторону, запел тихонько: 
сла-а-а-а-во-о-о-о… Затем вытер ладонью кровь с прокушенной губы и поднял Тоню 
с пола. Понес к выходу из эллинга.
Испуганный механик, завернувший в гулкое помещение, отступил в сторону, 
пропуская его, с оторопью глянул на неподвижные тела на полу эллинга, на 
валявшееся оружие и побежал к телефону.
Тарас вышел на причал, огляделся, не понимая, как он здесь оказался, увидел 
спущенный на воду катер, на борту которого возился еще один механик клуба в 
оранжевом жилете, и подошел к нему.
– Прими…
Механик оглянулся, вытаращил глаза.
– Ты чего, парень? Это катер директора… – Он встретил белый мертвый взгляд 
Горшина, вздрогнул и замолк.
– Прими!
Парень засуетился, помог Тарасу усадить Тоню на сиденье за блистером катера.
– Что с ней? Перебрала? – Он подмигнул с кривой улыбкой, щелкнул себя по горлу.
– Побудь здесь. – Тарас взобрался на причал. – Никуда не уходи!
Механик хотел было возмутиться, но вдруг кивнул и неожиданно для себя 
промямлил:
– Ладно, подожду…
Тарас вернулся в эллинг, обыскал телохранителей Рыжайса, нашел «болевик», сунул 
во внутренний карман пиджака и направился к главному зданию яхт-клуба.
Его дважды пытались остановить: на входе в здание и на входе в ресторан. Он 
почти не обратил на это внимание – продефилировал мимо охранников, будто их не 
существовало, оставляя позади шоковую растерянность и тишину. Вошел в зал 
ресторана всего с десятком столиков и остановился, увидев коляску президента 
«Купола», стоявшую у одного из столов, за которым сидели Ельшин, незнакомый 
чернобородый мужчина, очевидно, директор яхт-клуба, и красивая смуглолицая 
девушка. Вокруг сфинксами высились богатыри-телохранители Эдмонда Анатольевича, 
не сразу отреагировавшие на появление гостя. Лишь Ельшин проявил достойную для 
человека его положения реакцию. Он встал и бочком скользнул в проход на кухню. 
Впрочем, замначальника Управления «Т» ФСБ Тараса в настоящий момент не