Генрих Герхардович Ельшин, остановился чуть позади босса, разглядывая тела 
своих подчиненных на полу кабинета.
– Вы, несомненно, лучший ратный мастер из всех, кого я знаю, – продолжал Эдмонд 
Анатольевич. – Ведь прежде, чем появиться здесь, вы должны были пройти своего 
бывшего коллегу Дмитрия. Не так ли?
Тарас молчал, начиная готовиться к новой схватке, быть может, самой жестокой по 
сравнению с прежними. Ему предстояло драться не просто с профессионалами 
антитеррористической группы, с телохранителями Рыжайса, вооруженными до зубов, 
но с воплощением Конкере, обладающим магическим оперированием на базе метаязыка.
 А противопоставить ему он мог только силу воли, знание «живы» и кое-какие 
тайны Круга, четко осознавая, что этого мало.
Президент Купола тоже с любопытством глянул на бойцов группы «Гамма», покачал 
головой, посмотрел на Ельшина.
– Вашим профи еще учиться и учиться, дорогой Генрих. Против таких мастеров, как 
господин Горшин, они не тянут.
– Пусть он их потренирует, – проворчал Ельшин. – Это был бы самый лучший выход. 
Но ведь он не согласится. – Полковник посмотрел на Тараса. – Или согласишься?
Тарас молчал.
Эдмонд Анатольевич усмехнулся, кивнул своим слугам:
– Приведите их в чувство и уберите.
Гиганты в фиолетовых костюмах вытащили тела спецназовцев в коридор, снова стали 
в дверях, как монументы. Другая пара подкатила коляску директора к столу. Один 
из громил достал откуда-то блюдо с экзотическими фруктами, протянул своему 
господину. Рыжайс взял двумя пальчиками фиолетового цвета плод размером с 
яблоко, посмотрел на Тараса, не сделавшего ни одного движения.
– Хотите попробовать, Граф? Это мангостин. Рекомендую, очень полезный и вкусный 
фрукт.
Он щелкнул пальцами, гигант-слуга взял мангостин, разрезал на две части, снял 
верхнюю, нижнюю отдал хозяину и протянул ему платиновую ложечку. Эдмонд 
Анатольевич погрузил ложечку в нутро мангостина и стал извлекать белоснежные 
дольки сердцевины, зажмурив глаза.
– Вай, как здорово!
Последнее слово он произнес рокочуще, с гортанными интонациями, и по комнате 
прокатился тугой упругий вихрик силы, качнувший людей. Конкере внутри Рыжайса 
демонстрировал свое присутствие.
Тарас молчал.
Эдмонд Анатольевич перестал смаковать таиландский фрукт, открыл глаз и 
посмотрел на него с хмельной снисходительностью.
– Граф, вы бука! С вами все-таки разговаривает живой человек, а не стол.
– Нелюдь! – расцепил челюсти Тарас.
Брови Рыжайса изогнулись домиком, на лицо упала печать отеческого неодобрения.
– Тарас Витальевич, ну как вам не стыдно! Не усугубляйте своего положения. Ведь 
вы совершенно один, не так ли? А меня – м н о г о! Неужели вы верите, что 
сможете меня победить? Напрасно. Вам бы, как никому другому, следовало бы знать,
 что человек силен не верой, а неверием! Вы же до сих пор верите в 
справедливость.
– Чего вы хотите? – спросил Тарас тем же хрустящим от льда голосом.
Рыжайс усмехнулся, отдал кожуру мангостина слуге.
– Я вам завидую, право слово. Вы молоды, сильны, энергичны, честолюбивы, как я 
в молодости, у вас все впереди… В то время как я неизлечимо болен, каждый день 
встречаю как праздник и вынужден искать себе преемника. Генрих еще слаб, – 
Эдмонд Анатольевич насмешливо кивнул на Ельшина, – а других кандидатур на роль 
преемника у меня нет. Может, вы согласитесь? Представляете, какие возможности у 
вас появятся? Никаких документов подписывать не придется, в том числе – кровью, 
достаточно вашего слова.
– Умри! – свистящим шепотом шевельнул воздух Тарас.
По комнате прошла холодная волна, заставляя всех вздрогнуть и схватиться за уши.

Президент «Купола» погрозил ему пальцем.
– Не хулиганьте, Граф, в этом кабинете заклинания не проходят, Ключи метаязыка 
здесь не действуют. Я знал, что вы откажетесь. Ваш учитель тоже отказался, и в 
этом была его глобальная ошибка. Вы одиноки, никто вам не поможет, неужели не 
хочется жить? Как там сказано в Евангелии? «Если Бог за вас, кто против вас?» 
[18] А против вас – система. Вы потеряли почти все, глупо терять остальное.
– Отдайте девушку!
– Ну вот, договорились. – Лицо Эдмонда Анатольевича приняло грустное выражение.
 – Зачем она вам, Посвященному Круга? Стоит вам мигнуть, у ваших ног будут 
сотни девушек самого высокого класса. Мастер вашего уровня не имеет права на 
слабость. Что касается Антонины Хованской… да, неплохая девочка, знаете ли, и с 
задатками видящего. Но она отказалась сотрудничать с нами, мы с ней поработали 
немножко… – Рыжайс небрежно пошевелил пальцами, отчего у Тараса заныли зубы, – 
и теперь можем вернуть.
Он посмотрел на слугу, и здоровенный амбал в фиолетовом костюме ввел в кабинет 
Тоню.
Девушка выглядела бледной и заторможенной и не отзывалась на мысленный зов 
Тараса, будто ее мозг не работал вовсе. В глазах ее, пустых и равнодушных, не 
отражалось никаких чувств. В руке она держала пистолет с толстым пупырчатым 
дулом красного цвета.
– Интересно, она вас сразу убьет или помучает? – задумчиво сказал Рыжайс. – У 
нее в руке двухступенчатый генератор боли «пламя», или в просторечии «болевик».