кем-то «чистилище». Впрочем, Герман Довлатович уже знал – кем и в ближайшее 
время предполагал встретиться с этим человеком и выяснить, чего он хочет. 
Вполне могло быть, что нынешний генеральный комиссар «чистилища» просто ищет 
острых ощущений, получить которые проще всего во время боевых действий. А 
боевые действия, как известно, нормальное состояние человечества, ведущего 
перманентную войну всех против всех со дня своего рождения.
До обеда Герман Довлатович успел «пощупать» компьютерные каналы ФАПСИ, Совета 
безопасности и военных институтов, вылавливая сведения о намечавшихся векторах 
противодействия, но проанализировать поступивший объем информации не успел, 
позвонил Бабуу-Сэнгэ:
– Герман Довлатович, это не ваших рук дело?
Голос координатора Союза Девяти звучал в трубке так, будто он находился рядом, 
а не за тысячи километров, на Алтае.
– Не понимаю, о чем идет речь, – сухо сказал Рыков.
– Под Новосибирском вчера вечером убит Дмитрий Феоктистович.
Рыков помолчал, стиснув трубку рукой так, что побелели суставы пальцев.
– Вы… уверены?!
– Это точно не ваша работа?
– Мне Дмитрий не мешал. Кому и зачем понадобилось его убирать? Кто посмел?
– Вот и я задаюсь этим вопросом. Но это кто-то из наших.
– Почему вы так думаете?
– На месте расстрела Блохинцева побывал Виктор Викторович и обнаружил следы 
магического воздействия. Там же найдена известная московская певица Вероника, 
всадившая, судя по отпечаткам пальцев, в голову и грудь Дмитрия Феоктистовича 
всю обойму из пистолета «волк». Хотя клянется, что она этого не делала.
– Временная потеря памяти… или авеша? Чья?! Зачем?
Теперь помолчал Бабуу-Сэнгэ.
– Возможно, ее действительно сделали авешей. Еще не знаю. Прощайте, Герман 
Довлатович. Будут новости, я сообщу.
Рыков встал из-за стола, задумчиво походил по кабинету, забыв о трубке телефона 
в руке, и вдруг почувствовал душевный трепет. Кем бы ни был убийца Блохинцева, 
он знал, с кем имеет дело, и действовал грамотно и четко. Но таких людей в 
земной реальности, которые способны были убить кардинала Союза Неизвестных, 
обладающего многими сверхчеловеческими возможностями, можно было сосчитать по 
пальцам. В основном это были сами кардиналы, Посвященные I и II ступеней и 
адепты Круга. История хранила прецеденты вражды людей Круга, однако тогда 
участники конфликтов были известны заранее. В данном же случае убийца или 
убийцы скрылись с места расправы, не оставив визитных карточек. А так во все 
времена действовали только профессиональные киллеры.
– И все же, кто посмел? – вслух произнес Герман Довлатович.
Глава 2
ОШИБКА В ОЦЕНКЕ
С момента смерти бабушки Марии Денисовны женщины не принимали участия в 
воспитании Стаса, что не могло не отразиться на формировании его внутреннего 
мира. Рос он достаточно замкнутым и чувства свои показывать стеснялся, а когда 
вплотную занялся эзотерикой и подготовкой собственно Дао – Пути 
совершенствования, – и вовсе перенял манеру держаться у Матвея Соболева, 
человека уравновешенного во всех отношениях, спокойно относящегося ко всем 
жизненным невзгодам. Да и дядя Вася, Василий Никифорович, принявший на себя 
весь груз забот по воспитанию мальчишки, был достоен подражания. Его отношение 
к происходящему вокруг – сдержанно-ироничное, хладнокровное пришлось Стасу по 
вкусу. Поэтому друзей и приятелей у него было немного. Пожалуй, единственным, 
кого он мог бы назвать настоящим другом, был Василий Никифорович. Но при этом 
обделенным себя Стас не считал. Жизнь была жестокой, но интересной, и сетовать 
на отсутствие тепла и любви Стас себе не позволял. Он учился, тренировался, 
много читал, изредка ходил в гости или в театр и не искал, чем заняться в 
свободное время, которого у него практически не было.
С девушками Стасу не везло. То ли они его мало интересовали, то ли он их, 
только так пока и не встретилась та, самая красивая и умная, единственная, ради 
которой не грех было отправиться на край света. Конечно, Стас иногда знакомился 
с неглупыми и симпатичными девчонками, но ни одна из них не заставила петь 
струны его души.
В пятницу семнадцатого мая Стас собирался после третьей пары («Приборы и 
устройства оптоэлектроники») посмотреть выставку картин Еремеева в салоне на 
Кузнецком Мосту, но судьба распорядилась иначе. С ним в группе учился Коля 
Мальцев, внук известного писателя Алдан-Петрова, которому дед-классик оставил в 
наследство неплохую четырехкомнатную квартиру в центре Москвы у Никитских Ворот.
 В последнее время Коля ходил на занятия хмурый и неразговорчивый, часто 
пропускал лекции, а начиная с понедельника вообще не появился в институте ни 
разу, и одна из девушек группы предложила съездить к нему и проведать – вдруг 
заболел? Согласились ехать трое: приятельница Николая Люба, его друзья Саша и 
Виктор плюс Стас, имевший машину.
Никто из них обременен заботами не был, плохого от жизни в силу молодости не 
ждал, поэтому атмосфера в кабине машины была легкой и веселой. Пока ехали, 
успели нашутиться, похохотать над анекдотами Виктора, поговорить о театральных 
постановках и закидать Сашу каверзными вопросами, когда он попытался завязать 
дискуссию о «живых соборных системах», подразумевая под ними человеческие 
коллективы. Стасу тема была близка, поэтому в «избиении» Саши он не участвовал, 
при случае решив побеседовать с ним об этом. Ему импонировала идея 
отечественного ученого-философа Попкова, труды которого по законам всеединства,