нервный центр, так сказать, своеобразный мозг, тесно связанный с двумя другими 
– головным и спинным. Располагается этот центр, по сути – нервная система, в 
брюшной ткани, устилающей внутренние стенки пищевода, желудка, тонкой и толстой 
кишок, а представляет собой он сеть нейронов и вспомогательных клеток, 
обменивающихся между собой сигналами. И хотя количество нейронов в брюшном 
центре меньше, чем в спинном мозге, он так же способен запоминать информацию, 
учиться на опыте, влиять на эмоции. Вахид Тожиевич сделал настоящую революцию в 
собственном организме, когда научился в экстремальном режиме перебрасывать 
сознание на «брюшной уровень». Теперь он мог не бояться ментальных нападений, 
астральных атак и психоэнергетических разрядов, в том числе выстрелов из 
гипногенератора «удав». Но этим своим открытием Самандар не поделился ни с кем, 
даже с Котовым, полагая, что секрет, известный двоим, уже не является секретом.
Вряд ли Вахид Тожиевич прошел бы двухступенчатое испытание «пяти принципов» 
ниндзя: ступень отрицания го-дзе – «пяти слабостей» и ступень отказа от го-йоку 
– «пяти желаний». В го-дзе входили тщеславие, горячность, трусость, лень и 
мягкотелость, а Вахид Тожиевич был тщеславен, хотя и скрывал это. В го-йоку, по 
мнению адептов ниндзюцу, входили голод, секс, удовольствия, жадность, гордыня, 
и если первые четыре желания Самандар мог укротить, последнее из них – гордыня 
– так же было присуще ему с рождения. Изредка она давала о себе знать, 
отталкивая людей, и, возможно, была одной из причин, удержавших когда-то Ульяну 
от близости с директором МИЦБИ.
Испытав удивительное ощущение «осьминога в кипятке» – так сознание отражало 
восприятие мира «брюхом», – Вахид Тожиевич перешел в состояние релаксации[24] и 
сел за рабочий стол, включив компьютер. По утрам он обычно занимался кое-какими 
научными и эзотерическими изысканиями и расчетами, что можно было бы назвать 
хобби.
Во-первых, он разрабатывал собственную «теорию расходимости и отражения 
реальностей», представлявшую все реальности «розы» как отражения Материнской 
реальности. Работа продвинулась далеко, и единственное, что ее тормозило, так 
это неизвестность нахождения Материнской, или, как ее еще называли, 
Фундаментальной реальности.
Во-вторых, Вахид Тожиевич писал Историю войн человечества с момента его 
зарождения, то есть от начала Великого Изменения, когда Монарх Тьмы проделал 
эксперимент над отрядом Блаттоптера сапиенс, превратив его в хомо сапиенс. 
Войны в представлении Самандара, а точнее – непрерывная война человечества с 
самим собой была единственным стержнем Истории разума, без коего этот разум 
просто не смог бы развиваться.
И наконец, последнее, чем занимался Вахид Тожиевич в свое удовольствие, был 
поиск выхода на Доцивилизацию, предшествующую цивилизации не только Инсектов, 
но и Аморфов. Астрал об этом сведений не хранил, по менталу гуляла легенда о 
Безусловно Первом, сдавшем земную реальность «в аренду» Аморфам, и лишь 
Хранители точно знали, кто является Творцом Вселенной, представлявшей собой 
«розу реальностей». Это же хотел знать и Самандар. Правда, при этом он 
сомневался в необходимости походов в «розу», ставших возможными благодаря 
тхабсу Котова, который получил его в дар от Соболева.
До шести утра он гонял компьютер и напрягал извилины, чувствуя себя комфортно и 
раскованно. А в начале седьмого вдруг накатило такое ощущение беды, что Вахид 
Тожиевич, не раздумывая, бросился из кабинета в ванную. Едва он закрыл за собой 
дверь – в комнате рвануло!
Взрыв разворотил стену кабинета, внес дверь ванной внутрь, но Самандар не 
пострадал. Чутье опасности и творческий настрой на сатори[25] спасли его. Взрыв 
же означал, что по квартире директора МИЦБИ, находившейся на седьмом этаже 
шестнадцатиэтажного дома, кто-то выстрелил из гранатомета.
Но это было еще не все.
Интуиция погнала Вахида Тожиевича дальше – из квартиры, потому что 
гранатометчик успокаиваться не хотел и выстрелил еще раз, попав в кухню, и если 
бы Самандар не выскочил из ванной в коридор, его изрешетило бы осколками. А на 
лестничной площадке его ждала засадная группа в количестве пяти человек, 
вооруженных не только обычным огнестрельным оружием, но и «глушаком», о чем 
Вахид Тожиевич узнал уже после того, как в него выстрелили.
Вот когда пригодился его тренинг переноса сознания в «брюшной мозг». Получив 
разряд, Самандар не остановился, на что понадеялись нападавшие, а продолжал 
действовать на сверхскорости, хотя и не так эффективно, как мог бы. Он достал 
одного из пятерки, одетого, как и остальные, по-летнему, в обыкновенные брюки и 
рубашку с короткими рукавами, ушел от очереди второго, все еще не решаясь 
пустить в ход отобранное оружие, и в это время на площадку ворвались бойцы 
мейдера личной охраны Самандара, в течение нескольких секунд разобравшиеся с 
нападавшими.
Стрельба прекратилась, наступила тишина. Самандар «вошел в себя», чувствуя 
тошноту и боль во всех нервных узлах тела. Сказал, морщась:
– Там, внизу, гранатометчик…
– Уже нет, – ответил командир мейдера Юра Шохор, бывший капитан группы «Альфа».
 – Мы их засекли чудом, уж очень профессионально действовали, без 
акцентирования намерений. Собрались по одному, гады… Что дальше, комиссар?
Самандар оглянулся на дверь своей разгромленной квартиры, где начинался пожар.
– Унесите всех, разберитесь, кто это и откуда, потом доложите.
– А вы?
– Я останусь. Сейчас сюда наверняка примчится милиция и будет очень удивлена, 
если меня не окажется дома.
Шохор дал команду своим подчиненным, площадка почти мгновенно опустела.