хотя и обладающие экстраординарными способностями). Посвящение I ступени 
Внутреннего Круга он прошел еще в пятьдесят третьем году двадцатого века, в год 
смерти Сталина, будучи инженером в лаборатории Паршина (воздействие на человека 
электромагнитного излучения). В семьдесят втором стал кандидатом технических 
наук, работая в Арзамасе-16, а в восемьдесят пятом переехал в Новосибирск, где 
получил степень доктора наук за исследования в области психотронных методов 
воздействия на психику человека. Знаменитый «глушак» – гипногенератор «удав» 
был разработан на основе его исследований. Но координатор Союза (тогда еще 
Девятнадцати Неизвестных, а не Девяти) предложил его кандидатуру взамен 
погибшего кардинала (Чернобыль, тушение пожара, попытка заглушить реактор) не 
из-за этих всем известных работ. Дмитрий Феоктистович помимо всего прочего 
занимался разработкой «геометрии социума», создав теорию психогеометрических 
отношений разных человеческих каст, а также разработал гипотезу рассудочного 
развития человечества с доминирующим иррациональным прямым осознанием мира. 
Именно он вплотную подошел к обоснованию высказываний таких мыслителей, как 
Вернадский, Фролов и Успенский, что homo sapiens – не венец природы, а 
промежуточное эволюционное звено. Для этого Дмитрий Феоктистович рассчитал 
формулы «кубов авторитета и адаптации», работающие в условиях эволюции соборных 
систем, одной из которых являлся человек. По этим формулам гибель современной 
человеческой цивилизации была неизбежна, потому что развивалась она согласно 
«кубу авторитета», использующего законы распространения. Задачей куба было 
разворачивать внутренние процессы вовне, изменять внешние структуры. 
Человечество же могло выжить, только применяя законы «куба адаптации», 
работающего в режиме приспособляемости. Задачей этого куба было соотношение 
внутренних процессов с внешними влияниями посредством изменения внутренней 
структуры. Иными словами, человек мог рассчитывать на выживание, лишь изменив 
себя.
Став кардиналом, Дмитрий Феоктистович некоторое время продолжал заниматься 
«чистой» наукой, изучая колебания социума в глобальном масштабе. Не будучи 
посвященным во все тайны Хранителей Круга, он сумел вывести уравнение 
стохастической деформации реальности под воздействием коррекционной 
деятельности Союзов Неизвестных, после чего был замечен не только координатором 
российского Союза Бабуу-Сэнгэ, но и куратором Союзов Мира Хуаном Креспо, 
занимавшим официальный пост Генерального секретаря ООН. Креспо предложил 
Бабуу-Сэнгэ рассмотреть повышение статуса кардинала Блохинцева до вице-лидера и 
предложить его кандидатуру для Посвящения в ранг помощников Хранителей.
Бабуу-Сэнгэ не принял предложение, сославшись на неопытность Блохинцева и 
отсутствие у него стремления к поэтапному прохождению Пути Круга. Дмитрий 
Феоктистович зачастую игнорировал некоторые рекомендации Йоги Видьи – 
кодифицированной системы из восьми ступеней самореализации и не всегда выполнял 
махаврата ямы, то есть моральные обеты и заповеди: ахимса – ненасилия, сатья – 
правдивости, брахмачарья – воздержания, а также законы ниямы – правила 
самоочищения, такие, как тапас – аскетизм и Ишвара пранидхана – посвящение всех 
своих действий Творцу. Он не отрицал значимость пратьяхары – контроля над умом 
и чувствами, но считал, что волен заниматься тем, что ему нравится делать, и в 
этом он более других кардиналов был близок к «отцу» человечества – Монарху Тьмы.

В конце девяностых годов Дмитрий Феоктистович вдруг почувствовал вкус к прямому 
вмешательству в дела корректируемого Союзом социума. Он с удовольствием 
откликнулся на призыв координатора собрать Сход Союза в Москве и даже 
поучаствовал в охоте на непосвященного Соболева, реально угрожающего 
стабильности Союза. Однако захватить Соболева не удалось, тот ушел в «розу», 
поддерживаемый Посвященными-отступниками, угроза была как будто ликвидирована, 
и Блохинцев вернулся в Новосибирск, чтобы вплотную заняться решением своих 
личных проблем. Теперь его заинтересовал вопрос абсолютной власти, опирающейся 
на Знания Бездн. Он задумал образовать свой собственный Союз, использующий силы,
 недоступные нынешнему содружеству Неизвестных.
Жил Дмитрий Феоктистович в Академгородке, на улице Золотодолинской, имея 
стандартную трехкомнатную квартиру. Семьи в настоящий момент у него не было, 
последняя жена ушла полтора года назад, разочаровавшись в муже, а вообще 
женился он четыре раза, хотя детей ни от одной жены не имел. Таков был характер 
Блохинцева – из четырех составляющих пурушартхас – целей человеческой жизни (по 
буддизму) он пестовал только три: артха – приобретение, кама – удовольствие и 
мокша – освобождение. Четвертую составляющую, по важности идущую на первом 
месте, дхарму – обязанность он предпочитал обходить. Поэтому предать 
кого-нибудь, в том числе женщину, для Дмитрия Феоктистовича не представляло 
проблемы, ибо он не считал себя связанным никакими клятвами, а тем более 
клятвой верности. Поэтому и друзей у него не было никогда, только приятели или 
сотрудники.
А еще был у Блохинцева пунктик – охота. Ни от чего он не получал большего 
наслаждения, ничто его не возбуждало так, как охота на зверя, особенно крупного.
 Скорее всего не существовало на Земле вида животных, не считая разве что 
лохнесского монстра, на которого не охотился бы Дмитрий Феоктистович.
В Танзании он бил из карабина слонов, в Нигерии – львов, в тропических лесах 
Амазонии ловил удавов-боа, в Чаде безжалостно убивал разрывными пулями 
носорогов, охотился на крокодилов, пум, ягуаров, барсов, буйволов, горилл, 
дельфинов, акул, китов и так далее и тому подобное. Не брезговал он и живностью 
родной Сибири, отстреливая лосей, кабанов, волков, медведей и других, более 
мелких представителей местной фауны, причем делал это не ради пушнины или мяса, 
а просто ради развлечения, никогда не соблюдая сроки охотничьих сезонов и