универмаги «Московский» и «Сокол», автовокзал «Комсомольский», три 
железнодорожных вокзала – Казанский, Ярославский и Ленинградский, торговля в 
районе вокруг вокзалов и у метро, гостиничные комплексы на Каланчевке, в 
Сокольниках, в районе Басманной и Красносельской, стадион «Локомотив».
Группировка имела четкую внутреннюю структуру и распределение ролей, разведку и 
контрразведку, связи в правоохранительных органах. Полгода назад члены 
казанской команды Бочкин и Свиридов взбудоражили всю Москву, устроив 
перестрелку в «Макдональдсе» на Пушкинской площади, во время которой десять 
человек получили ранения, в том числе туристы из США, и после чего во всех 
ресторанах сети «Макдональдс» на входе поставили металлоискатели. Задержать 
стрелков на месте разборки не удалось, они находились в федеральном розыске до 
сих пор. По сведениям Василия, они спокойно продолжали «работать» в группе по 
своей основной специальности – грабежи и заказные убийства. Кроме того, имелись 
данные, что группировка Владимирова владеет магазинами в Австрии, Гонконге, 
Германии и Литве. Никакой опеки казанцы не терпели, в том числе со стороны 
воров в законе старой формации. Это действительно были беспредельщики, 
наводившие ужас на всех, кто с ними сталкивался, подкармливаемые кем-то из 
сановных лиц государства.
– Пора за вас браться, парни, – вслух сказал Василий, сидя перед экраном 
компьютера с выведенным на него досье на казанскую банду. – Если для вас 
предела нет в безнаказанности, то он есть у нашего терпения.
Полистав досье, Вася принялся читать общий анализ состояния государства, 
подготовленный аналитиками центра стратегических исследований ФСБ; о том, что к 
совсекретным документам имеет доступ не работник службы, федералы, естественно, 
не догадывались. Пробежав глазами текст документа, Вася не стал ужасаться, 
ахать и восклицать «Боже мой!». В принципе, он знал положение дел в стране, 
экономика которой практически полностью перешла под контроль преступных 
группировок. Органы государственного управления также контролировались 
«семьями» СС, мощь которых уже не позволяла государству ликвидировать их 
экономическими и правовыми методами. Чиновники-расхитители, жулики, спекулянты, 
мошенники, валютчики, казнокрады, рэкетиры и бандиты легко влились в новые 
экономические отношения, не считаясь ни с какими законами, ибо вся страна 
стараниями правительства и Думы была опущена до их уровня, куплена, продана и 
предана.
Общество России превратилось в общество криминализированное, где 
законодательная база была создана в интересах преступных кланов и не могла 
карать их по заслугам. Борьба за передел собственности шла уже не на уровне 
здравого смысла, а на уровне инстинктов. Звериная, пещерная психология бандитов 
и мафиози нынешней России могла поразить кого угодно, только не депутатов 
Госдумы, продолжавших торговать и продавать. Однако борьба за передел сфер 
влияния по отраслевому и территориальному принципам закончилась с приходом к 
власти «маршала» Сверхсистемы Рыкова, у которого проснулся комплекс 
собственника, тяга к лидерству и крайняя агрессивность. Известно, что высшая 
форма собственности – власть, поэтому Герман Довлатович жаждал власти, причем 
власти абсолютной, и шел к своей цели напролом, невзирая на сопротивление 
государственных структур и кардиналов Союза Девяти, не желавших терять своего 
влияния на социум. Для достижения цели Рыков не гнушался даже элементами 
психофашизма, используя бессознательные инстинкты толпы: тягу к свободе, к 
самоутверждению, поклонение вождям, националистические устремления, подчинение 
стандарту, психологическую неустойчивость. Толпа моментально зверела, стоило 
бросить ей клич: «Бей иноверцев, спасай Россию!» И Рыков умело пользовался этим 
рычагом, добиваясь проведения через Думу законов, помогающих СС утверждать свое 
господство там, где было выгодно.
Фамилия Рыкова в документе, конечно, не фигурировала, маршал СС обозначался в 
нем «фигурой умолчания», но Василий хорошо понимал, о ком идет речь. Но больше 
всего его поразил вывод экспертов ФСБ: в стране (и во всем мире!) шел 
интенсивный процесс исключения из оборота культурных ценностей, резко 
уменьшилось разнообразие социальных структур и институтов, что являлось 
несомненным признаком конца эволюции социума.
Заинтересовавшись, Василий поискал разработчиков аналитического центра, 
сделавших столь неординарный вывод, и не удивился, когда прочитал фамилию 
Головань. Кирилл Данилович Головань был заместителем директора Международного 
института стратегических исследований и кардиналом Союза Девяти. Возвышение 
Рыкова ему мешало, и он искал возможности ограничения деятельности СС и ее 
маршала.
– Ну-ну, – пробормотал Василий, – было бы просто здорово, если бы эти волки 
скушали друг друга.
«Что ты об этом думаешь?» – напечатал он на экране компьютера, добавив значок 
«диалог».
«Не валяй дурака», – ответил компьютер, подумал и добавил:

«Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость Творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца»[7].
– Твоими бы устами да мед пить… – пробормотал Василий, которому иногда казалось,
 что его компьютер – «Шайенн-2000» и впрямь разумен. Компьютер он забрал из 
квартиры Соболева еще десять лет назад, это была именно та машина, через 
которую Соболев запустил «черный файл» для связи с Монархом Тьмы, и вполне 
могло быть, что она сохранила магические следы присутствия многореального