в сердечную чакру, и уже через полминуты почувствовал себя значительно лучше. 
Сел, опираясь спиной о стену «пещеры», которая вовсе пещерой не была. 
Гарбхагриха – пришел на ум эзотерический термин, означающий святая святых 
индуистского храма – небольшое квадратное темное помещение, над которым 
возвышается основное тело храма – вимана, понимаемая как мировая ось. Обычно 
гарбхагриха совершенно закрыта и недоступна даже монахам (кроме настоятеля) и 
символизирует этим абсолютную божественную ценность, не воспринимаемую простыми 
смертными. Неужели Шароев соорудил себе под дворцом такую камеру? И теперь 
Матвей замурован в ней?!
Но нет, чувствуется ток свежего воздуха, слабенький, правда, однако говорящий о 
присутствии здесь вентиляционного колодца или двери.
– Га-эл-лха-ман, – проговорил Матвей нараспев, чувствуя нарастающий приток сил. 
Усмехнулся в душе: пентарх ошибся, посчитав, что сломил его, убил волю, внедрил 
в психику закон подчинения, то есть закодировал. Да, его пси-атака разрушила 
динамическую пространственно-волновую структуру энергетической оболочки 
Соболева, деформировала силовой каркас, фрустировала сознание, 
десинхронизировала личность, но изменить глубинное состояние психики – душу 
Матвея не смогла. И все же Матвей вынужден был констатировать, что пентарх 
оказался сильнее. Правда, ему помогли кардиналы Союза Трех, опиравшиеся на 
чеченский эгрегор, а сам Матвей не учел этой возможности, пребывая в слепой 
уверенности, что справится один. Он ошибся. Самоуверенность, пренебрежение, 
недооценка соперника… неужели он становится похожим на кардиналов Союза 
Неизвестных, чья кровь разбавлена высокомерием и крайним самомнением? Или это 
вообще порок всех Посвященных?..
В памяти всплыла сцена в кабинете президента Ичкерии…
– Я мог бы и не появляться здесь, – сказал пентарх, вернее, авеша пентарха – 
его проекция на личность Везирхана Шароева, – потому что ты стандартен, как и 
все люди, потомки Инсектов, раз удалось рассчитать твое поведение вплоть до 
появления в моих владениях. Однако стало любопытно: так ли ты опасен, как 
утверждают слухи. Вот я и решил поглядеть.
– И каковы ваши впечатления? – вежливо спросил Матвей, ощущая, как переливается 
и бурлит сила сидящего перед ним человека.
– Кое-что ты умеешь, судя по контактам с моими коллегами. – Шароев бросил 
взгляд на угрюмо-злобную физиономию лысого министра безопасности. – Но на роль 
Мастера Мастеров не тянешь. Теперь я хотел бы выяснить, что нашел в тебе инфарх,
 якобы избравший тебя своим преемником.
– Я не знаю планов инфарха, он меня в них не посвящал, – равнодушно сказал 
Матвей. – В принципе я готов стать реализатором закона невмешательства иерархов 
в дела людей, в бытие «запрещенной реальности», что провоцирует Монарха Тьмы на 
новые эксперименты. Но вы продолжаете вмешиваться в нашу жизнь, поэтому 
приходится отвечать адекватно.
Шароев начал «гудеть и светиться», то есть излучать в инфра– и радиодиапазонах. 
Проекция пентарха перестроила пространственно-волновые оболочки и связи 
кардинала и наполнила его тело энергией. Первый его «фехтовальный» выпад в 
пси-диапазоне был прощупывающим, легким, касательным, но и от этого «легкого» 
удара завибрировал весь защитный силовой каркас Матвея, так что он почувствовал 
на короткое время дурноту и слабость. Но и тогда у него оставалась уверенность 
в своих силах и надежда на мирное решение конфликта.
Пентарх почувствовал ответ Соболева, отступил, разглядывая его засветившееся 
изнутри лицо. Матвею показалось, что Шароев зарычал, показывая волчий оскал, но 
это было просто физическое отражение реакции пентарха.
– Похвально, ганфайтер. Что еще ты умеешь из вибхути? Летать? Превращаться в 
большое и малое? Преодолевать пространство? Впрочем, если бы ты умел это делать,
 давно сбежал бы, не так ли?
– Чего вы хотите? – Матвей напрягся, понимая, что наступает кульминационный 
момент разговора.
– Да, в общем, ничего, – небрежно ответил пентарх, и в этой его небрежности и 
быстроте ответа Матвей уловил колебание и недосказанность. Что бы пентарх ни 
говорил, он побаивался его, только не хотел признаваться в этом ни себе, ни 
кому-нибудь другому. – Разве что пустяк… Учитывая твои возможности… не слишком 
большие, так что не обольщайся… могу предложить тебе роль винаяка в 
«запрещенной реальности». Нам иногда требуется корректировка законов социума… 
некоторые другие поручения…
– Роль агента по особым поручениям мне не годится, – покачал головой Матвей. – 
Предлагаю другое решение. Вы открываете мне границу «розы», я помогаю вам 
разобраться с конфликтной ситуацией между иерархами.
– Никакой такой конфликтной ситуации между нами не существует.
– Неправда. Уже одно ваше «вытаивание» здесь говорит о неблагополучных 
отношениях иерархов, о нейтрализации стража границы – декарха. Или он на вашей 
стороне?
Снова пентарх Шароев показал «волчий оскал» своих психофизических «клыков». 
Поведение Матвея начинало его раздражать.
– Не много на себя берешь, незавершенный?
Матвей сузил посветлевшие, сверкнувшие нестерпимым ледяным блеском глаза. 
Пентарх проговорился! Он знал о предназначении Соболева как «зародыша» аватары, 
хотя и делал вид, что торгуется ради того, чтобы развеять скуку и 
облагодетельствовать мальчика, замахнувшегося на иерархию Круга.
– Итак, мое предложение тебе не подходит, – констатировал пентарх Шароев, с 
трудом сдерживаясь.
Матвей с сожалением развел руками.