приказ?
– Да кто вы такие?! – возмутился Кулдсепп на вполне приличном русском языке, 
почти без акцента.
– Твои судьи, – усмехнулся Ибрагимов. – Отвечать!
Приклад винтовки мелькнул в воздухе, нашел скулу эстонца, и тот слетел с 
кровати, потащив за собой тело убитой девицы. Только теперь он увидел труп, 
глаза его расширились, в них мелькнула догадка. Однако вел он себя по-мужски и 
сдаваться не собирался. Поднялся на четвереньки, с вызовом уставился в глаза 
Ибрагимова, смотревшие на него сквозь прорезь маски.
– А если доброволец, то что?
– Вопрос второй. Кто убил писателя Кожемякина?
– Не я, – смелее ответил Кулдсепп, разогнулся. Развит он был неплохо, но уже 
имел заметное брюшко.
– А кто?
– Спроси у командира, – оскалил зубы эстонец.
– У Шароева, что ли? Спрошу в свое время. Идея была его или этого вашего 
инструктора из Афгана?
В глазах наемника мелькнула не то ненависть, не то страх, но думал он недолго и 
действовал быстро, хотя и недостаточно быстро по меркам профессионала. Он 
прыгнул к окну номера, собираясь нырнуть в него сквозь стекло, и нарвался на 
удар Василия, отбросивший его к трюмо в углу комнаты.
– Кончай, – сквозь зубы произнес Шмель. – Время.
Ибрагимов раздумывал несколько секунд, глядя на копошащегося на полу эстонца, 
потом навел на него ствол своего странного пистолета и спустил курок. Выстрела 
не последовало, однако Кулдсепп вздрогнул и замер, а Василию показалось, что 
ему по ушам кто-то хлестнул невидимой ладонью. И только спустя некоторое время 
он сообразил, что Ибрагимов разрядил в наемника пресловутый «глушак», 
гипноизлучатель «удав».
– Уберем Мухаммада, этого возьмем с собой. – Майор шагнул к эстонцу. – Встать! 
Исполнять все мои приказы! Кто убил Кожемякина?
– Афганец… он исполнитель воли исламского совета…
– Кто вам помогал в Москве?
– Я их не знаю… двое русских и кто-то из чеченской диаспоры…
– Кончай, – повторил Шмель, – выбиваемся из графика. Решил взять с собой – бери,
 потом допросишь.
– Я его не допросить хочу, – осклабился Ибрагимов, повернулся к безвольно 
сидящему Кулдсеппу. – Ждать здесь! Одеться! Молчать! – Не ожидая исполнения 
команды, майор исчез за дверью в коридор, за ним выскользнул Шмель. Последним 
вышел Василий, пораженный действием «глушака». Конечно, он слышал о 
возможностях психотронного излучателя, но сталкивался с его применением впервые.

Нур ад-Дин Исмаил Мухаммад выглядел как родной брат дежурного «Радуева», даже 
очки у него были те же. Разве что был он повыше, жилистей, сильней и чувствовал 
опасность не хуже волка. Брать его пришлось с шумом, потому что дверь номера, 
где он отдыхал, была заперта. Выбил ее Шмель ударом ноги, Ибрагимов дал в проем 
очередь из «клина», и полуодетый афганец, получив две пули в грудь, выстрелить 
в ответ не успел, хотя держал в руке «беретту». Шмель добил его из своего 
пистолета, выстрелив два раза в голову, не заботясь о чистоте простыней на 
кровати; пули снесли Мухаммаду полчерепа, и кровь забрызгала всю кровать и 
стену напротив.
Ибрагимов высыпал на грудь убитого полмешка мини-Коранов – точно таких же, что 
нашли на теле писателя Кожемякина в Москве, бросил сверху визитку «чистилища». 
Сплюнул.
– Жаль, что подох так просто. Очень мне хотелось испробовать на нем одну 
новинку. Ладно, уходим. – Он включил рацию. – Кир, Шерхан, что у вас?
Динамики в ухе каждого перехватчика донесли ответы вызванных: «Все в порядке, 
контролируем ситуацию», – и майор рванул в коридор, прекрасно понимая, что 
времени на отход у них мало, несмотря на дерзость и быстроту проведенной 
операции.
В коридоре им повстречался сонный абориген, судя по внешности – славянин, и 
реактивный Шмель присоединил его к жертвам атаки, хотя Василий мог вполне 
успокоить мужика без летального исхода. Забрав безвольного Кулдсеппа, они 
выскочили во двор, снова сели в «газик» и с визгом шин понеслись по серпантину 
улицы вниз, вон из Кали-Юрта, подхватив на выезде Кира и Тамерлана, перебивших 
гарнизон «комендатуры» селения.
Отмотав по дороге двадцать километров до распадка, куда должен был прилететь 
вызванный еще в селе вертолет, и встретив лишь пастуха с отарой овец и двух 
пацанов на велосипедах, они рассредоточились на гребне распадка и стали ждать 
прибытия «вертушки». Ибрагимов же и Шмель укрылись с пленным в кустах, приказав 
остальным не соваться к ним в течение получаса.
Вася лег на землю недалеко от женщины-проводника и стал смотреть в небо, ощутив 
вдруг усталость – не физическую, а психологическую. Операция начала его 
угнетать не только количеством жертв, но и отношением коллег к происходящему. 
Они слишком легко убивали людей, мало или совсем не причастных к терактам в 
Москве, а главное, делали это с удовольствием.
Зашуршала трава. Вася повернул голову и увидел соседку. Шапочку она сняла, и 
теперь можно было разглядеть ее миловидное лицо с желтовато-карими глазами, 
курносым носиком и прямыми бровями, придающими лицу мрачноватое выражение.
– Спасибо за часового, – проговорила она, присев рядом на корточки. – Как 
зовут?