генерал Валентин Анатольевич Дикой, начальник Управления военной контрразведки, 
именуемой в среде работников ФСБ «Смерш-2». Он поздоровался с Пановым и 
Синельниковым, проговорил тихим интеллигентным, под стать облику, голосом:
– Мои люди нашли свидетеля, вернее, свидетельницу. Она якобы видела 
подозрительных личностей. Будете говорить с ней, Иван Сергеевич?
– Нет, – буркнул Панов. – Работайте. Утром доложите о результатах.
С отвращением отбросив сигарету, он вышел. Оставшиеся на кухне переглянулись.
– Ну, я своих людей отзываю? – произнес Синельников. – Причем с превеликим 
удовольствием. У самого дел невпроворот. Знаете, сколько в Москве за последний 
месяц зарегистрировано умышленных убийств? Сто семьдесят! В большинстве 
мафиозные разборки и тому подобное, но и «чистилище» добавляет свои разборки. 
По «Стопкриму» не работаете?
– Работаем, – негромко произнес Дикой.
– Ох и не завидую я вам, Валентин Анатольевич!
Дикой ответил ему понимающим взглядом. Его мнение на сей счет было примерно 
таким же.
* * *
Утро следующего дня не предвещало вызванным директором ФСБ генералам ничего 
хорошего, хотя в принципе каждый из них знал ситуацию и владел материалом. 
Собравшись в приемной, Ельшин, Первухин и Дикой одернули пиджаки и зашли в 
кабинет один за другим, молча сели за стол, образующий букву Т. Панов был 
мрачен, и это означало, что предстоит тяжелый разговор.
– Звонил премьер, – начал он, ни на кого не глядя, поставив локти на стол. – 
Просил принять все меры для поимки убийц Кожемякина. Общественность 
взбудоражена, подогретая прессой, Дума жаждет крови… – Иван Сергеевич пожевал 
губами и замолчал, уставившись взглядом в стол. – Начинайте, Генрих Герхардович.

Самоуверенный вид Ельшина говорил, что он готов к ответу и начальственного 
гнева директора не боится. В последнее время начальник Управления «Т» вообще 
круто изменился, стал более напористым, жестким, высокомерным, что отмечали 
даже его друзья. А еще он приобрел такое качество, как стремление одергивать 
кого бы то ни было, будь то даже человек старше его по возрасту или по званию.
– По моим данным, след убийства писателя Кожемякина ведет не в Иран, где 
создана террористическая группа «ликвидаторов неверных», попавших в черный 
список «приговоренных к смерти именем ислама», а в Чечню, где в последнее время 
усиленно тренируется так называемая ЧАС – Чеченская армия свободы. Кораны, 
которыми было усыпано тело погибшего, только попытка дезинформации.
О том, что развернутая силами ОМОНа и МВД совместно с подразделением «Стикс» 
ФСБ операция по задержанию убийц не сработала, Ельшин говорить не стал, это 
было известно всем присутствующим.
– Но я знаю три случая убийств с подобной наглядной жестокостью и вариациями, – 
сказал Панов. – Джеймс Тийм был убит в девяносто пятом в собственных 
апартаментах в Нью-Йорке, марокканский инженер Месса Кей – в девяносто седьмом 
и польский график-сатирик Коро – в девяносто девятом. И во всех этих случаях 
след вел в Сирию, Арабские Эмираты и в конечном счете – в Иран. Ваше мнение, 
Валентин Анатольевич?
– Не исключено, что в группе киллеров был и инструктор из Ирана, – проговорил 
Дикой, раскрыв папку, которую принес с собой. – Но Генрих Герхардович прав. 
Судя по информации, которой я располагаю, эта группа сформирована в Чечне и 
подчиняется командованию ЧАС. Мало того, по некоторым косвенным сведениям можно 
предполагать, что руководит ею Амирбек Шароев.
В кабинете стало совсем тихо.
Амирбек Шароев, известный еще со времени войны в Чечне под кличкой Безумный, 
был сыном нынешнего президента Чечни. Его участие в акции, будь оно доказано, 
резко меняло политический расклад в стране и способствовало бы падению режима, 
неугодного Москве, наметившего полное отделение Чечни от России. Это осознавал 
Панов, это понимали и начальники управлений.
– И последнее, – добавил своим негромким приятным голосом Валентин Анатольевич.
 – ЧАС начала отстрел на территории России отличившихся в боях в Чечне 
спецназовцев, офицеров МВД и регулярных войск Минобороны. Не далее как два дня 
назад убит в своей машине ветеран чеченской войны капитан Меркулов со своей 
женой. Смею полагать, что убийство совершила та же группа.
– Мне нужны доказательства, – с силой хлопнул ладонью по столу директор ФСБ, – 
а не предположения. Задействуйте все силы, все средства, но выявите всех членов 
банды. Потом решим, что делать дальше, но сначала – имена.
– Решать тут особо нечего, – небрежно проговорил Ельшин. – Лозунг Ленина в 
двадцатых годах: «Красным террором – на белый террор!» – себя оправдал. За 
несколько лет было уничтожено восемьдесят процентов бандформирований. Почему бы 
нам не взять этот лозунг на вооружение? Выяснить, кто проник к нам, кто убивал, 
и уничтожить всю группу! Да так, чтобы все почувствовали: ответ всегда будет 
адекватным!
– Ну ты и хватил, Генрих, – пробормотал молчавший до сих пор Первухин. – Да 
стоит только депутатам в Думе дознаться о твоих планах…
– А кто их проинформирует? Они только рады будут, узнав, что в Чечне начались 
разборки меж своими. Наоборот, это поможет думцам принять ряд законов по 
удержанию Чечни и смене там правительства.
– Мысль хорошая, – неожиданно согласился Панов. – Тем более что первым ее 
высказал премьер в разговоре со мной. Ваше мнение, генералы?
– Я против, – покачал головой Дикой. – Антитеррор – не метод борьбы с 
терроризмом.