смотрели на ангар и на здание «вокзала». Не приходилось сомневаться, что 
обитатели колпаков перепрограммированы Юрьевым и готовы открыть огонь по кому 
угодно в соответствии с мысленным приказом.
Телохранителей Рыкова нигде не было видно – вероятно, их уже затолкали в 
микроавтобус. Дверца одного из джипов отворилась, из него вылез человек в белой 
рубашке и брюках «лайк», неторопливо направился через распахнутые ворота к 
зданию «вокзала». Это был Юрий Венедиктович Юрьев. Он прошел цепь штатских 
мальчиков, остановился в двадцати шагах от Парамонова и некоторое время 
разглядывал его, словно раздумывая, что с ним делать. Пси-пространство вокруг 
него ощутимо вздрагивало и шаталось, завивалось штопором и расплывалось 
опадающими волнами, и усмирять эти волны, грозившие затопить Посвященного и мир 
вокруг, было очень трудно. Уровень Сил, которыми владел кардинал Союза Девяти, 
был гораздо выше возможностей Парамонова, но он, понимая это, готовился дать 
бой, чтобы попытаться спасти друзей, хотя бы и ценой жизни.
– Что вам угодно, кардинал? – сдержанно спросил Иван Терентьевич. – По какому 
праву вы нас задерживаете?
– По праву сильного, – с любезной полуулыбкой ответил Юрий Венедиктович. – Мне 
нужен Соболев. Вы знаете, где он прячется. Предлагаю обмен: я вам свободу, вы 
мне адрес.
– Я не знаю, где прячется Соболев, – ровным голосом сказал Парамонов. – И никто 
из тех, кто сейчас со мной, не знает. Герман напрасно пытал Ульяну.
– А где сам господин Рыков? Неужели вам удалось его нейтрализовать?
– Он недооценил кое-кого из моих друзей и, возможно, лишился глаза.
– Вот как? – Юрьев озадаченно скрестил руки на груди. – Может быть, и я вас 
недооцениваю?
– Может быть. Хотя, судя по эху, вы пришли сюда не один, с вами координатор. 
Или я ошибаюсь?
– Его здесь нет. – Юрьев подумал и добавил: – Пока. Он появится, как только я 
дам сигнал. Вам придется побыть моим пленником, Иван Терентьевич.
– Ради чего?
– Я уже сказал: мне нужен Соболев. Вы с друзьями позовете его, он приедет, и я 
вас отпущу.
Иван Терентьевич засмеялся. Юрьев смерил его недоуменным взглядом.
– Что вас развеселило?
– Вы напомнили мне героя Маяковского: «Я человек с крупными запросами… Я 
зеркальным шкафом интересуюсь»[35]. Помните? А если мы откажемся?
– Тогда я напомню вам в ответ слова Дюма-отца: «Поверьте, друг мой, не 
заслуживает доверия человек, предпочитающий плохое хорошему»[36]. Вам все равно 
придется сделать то, что я от вас прошу, только уже на других условиях. Вы же 
знаете кредо Союза: мы всегда добиваемся поставленной цели.
– К сожалению, это правда. Но самое плохое, чего вы не видите, – это то, что 
цели ваши изменились. До сих пор Аморфы и иерархи «розы реальностей» 
уравновешивали друг друга, не позволяя кому-нибудь слепо экспериментировать с 
целыми Вселенными – слоями «розы». Но теперь этот механизм поломан, равновесие 
нарушено, в ряды иерархов проник вирус властолюбия…
– Мы не судьи иерархов, – холодно перебил Посвященного кардинал. – Они вправе 
делать то, что им хочется делать.
– Конечно, – грустно согласился Иван Терентьевич, – вправе. Но границы «розы» 
не являются непреодолимыми, ржавчина отношений иерархов просочилась и в нашу 
реальность, отразилась на всех уровнях бытия, на всех людях, в том числе – и в 
первую очередь! – на вас. Разве деятельность Рыкова не есть попытка занять 
другой уровень властвования в Союзе? А ваши усилия повлиять на Соболева, 
способного нарушить равновесие социума не в вашу пользу, разве не являются 
попыткой изменить свой личный статус?
– Он нужен не мне, – еще более холодным тоном ответил Юрьев. – Действия 
Соболева действительно угрожают социуму дестабилизацией, Союз не может не 
реагировать на такие процессы, не изучать их причины и… не устранять, если 
понадобится. Итак, каково ваше решение?
– Я должен обсудить ваш ультиматум с друзьями. Если мы откажемся…
– Мы вас заставим, Иван Терентьевич.
– Если мы откажемся, – закончил Парамонов, – вряд ли победа достанется вам 
легко, кардинал. Вы один, нас трое Посвященных, старейшины Круга узнают о 
нападении…
Юрьев сделал пренебрежительный жест.
– Традиции Круга требуют пересмотра, мы просто подтолкнем Сход Круга к этому 
решению. Но, во-первых, я не один…
Из двери ангара в полусотне метров от здания «вокзала» вышел человек в знакомом 
темно-сером костюме и направился к ним. Парамонов узнал Рыкова, вздрогнул. Хотя 
он и знал о возможностях кардиналов выживать в условиях, в которых любой 
нормальный человек неминуемо погиб бы, все же не ждал, что Герман Довлатович 
восстановится так быстро.
Рыков остановился рядом с Юрьевым. Правый глаз его был залеплен пластырем, но 
левый смотрел на Парамонова с обычным кажущимся безразличием и кротостью.
– Во-вторых, у нас есть то, чего нет у вас, – продолжал Юрьев снисходительным 
тоном, – то есть гипногенераторы «удав». Вы знаете их возможности. Не хотелось 
бы их применять, но если придется…
– Ответ будет…
– Нет! – появился за спиной Ивана Терентьевича Горшин. За ним из двери вышли 
Балуев и Ульяна, сумевшая почти полностью прийти в себя и поддержать мужчин.
– Дайте нам пройти, – шагнул вперед Тарас, стряхивая с кистей рук на бетон