не этически – кардинала с силами тьмы сделает его отступником, более 
нежелательным, чем я.
– Ладно, потом обсудим его намерения. Пошли наверх. Только смотри, чтобы не 
напоролись на мину. Не нравится мне, что никто не стережет станцию метро.
Вместо ответа Горшин привел в действие механизм подъема, и клеть лифта поползла 
вверх, вынося их на третий этаж дачи, в спальню генерала.
Скрытых ловушек и мин Горшин здесь не обнаружил, но теперь все время чувствовал 
запах Рыкова и мрачнел все больше, уже догадываясь, что кардинал Союза Девяти 
побывал здесь не один, а со своим манипулом, состоящим из профессионалов по 
особо сложным и грязным делам.
Они подождали, пока в спальню поднимутся оперативники Первухина, выглянули в 
коридор.
Никого. Тишина.
Тарас переглянулся с Василием, который тоже заподозрил неладное, включил темп и 
в мгновение ока перелетел на цыпочках коридор и лестницу, спускаясь на второй, 
а потом на первый этаж дачи, и здесь у выхода с лестницы в коридор наткнулся на 
два тела в серо-зеленой форме лейтенантов внутренних войск. У обоих парней было 
перерезано горло.
– На втором этаже лежит еще один, – догнал Горшина Василий. – Работа 
профессионалов.
Тарас сорвался с места, преодолел коридор и выглянул в холл первого этажа, где 
увидел еще три трупа. Все охранники были убиты с помощью метательных ножей.
Появившиеся следом в холле бойцы Первухина молча смотрели на убитых, переводя 
взгляды с их тел на лица командиров, потом рассредоточились у окон и дверей, 
готовые к атаке извне или броску наружу.
– Обыщите все помещения, – сказал Первухин, доставая рацию. – Двойка, я Первый, 
как слышите?
– Первый, я Руслан-два, к штурму готов.
– Отставить штурм. Ждите сигнала.
Через минуту стало ясно, что охрана дачи уничтожена полностью. Не помогли 
защитникам генеральской резиденции ни собаки, ни электронные системы 
обнаружения, ни бункера с пулеметами и огнеметами, ни новейшее оружие, среди 
которого нашлись даже переносные зенитно-ракетные комплексы «стрела-3» и 
«игла-5М». Все охранники внешней зоны защиты были найдены убитыми в саду, 
причем только холодным оружием, и даже наблюдатели у мониторов телесистем 
отсутствовали на своих местах, словно сговорились выйти в сад подышать свежим 
воздухом, где и были убиты. Во всем этом чувствовался налет мистики, хорошо 
понимаемый только Горшиным и Балуевым. Им было ясно, что руководил налетом на 
дачу лично Рыков, и он же внушил ее защитникам приказ выйти из укрытий. 
Оставалось выяснить, зачем это ему понадобилось. Догадка Василия о том, что 
Герману Довлатовичу захотелось завладеть «черным файлом» для связи с Конкере, 
требовала подтверждения, которого здесь, на даче, отыскать не удалось. Зато 
Тарас в подвалах дачи обнаружил мощную систему минирования здания и посоветовал 
Первухину немедленно покинуть территорию дачи.
Начальник Управления спецопераций был достаточно опытным специалистом в такого 
рода делах, чтобы пренебречь советом, и приказал всем подразделениям покинуть 
дачу. В здании остались только они двое – Горшин и Балуев, все еще надеявшиеся 
на разгадку акции Рыкова.
Оживить компьютеры Тарасу не удалось, они были выпотрошены хозяином дачи и 
затем Рыковым. Однако один хорошо сохранившийся след Герман Довлатович все-таки 
оставил – на телефонном селекторе в кабинете генерала, имеющем собственный 
процессор.
Тарас долго обнюхивал селектор, чувствуя какой-то подвох в его «магическом» 
свечении, потом все же решился снять трубку, и ему показалось, что рядом кто-то 
злобно и презрительно рассмеялся. В то же мгновение Тарас понял, в чем дело: 
Рыков оставил след не зря, бросив тонкую жилку паранормальной связи селектора с 
системой минирования. Появившись на даче, он первым делом обезвредил устройство 
подрыва, оставленное Ельшиным, но, уходя, оставил собственную ловушку, и Тарас 
попался в нее, не зная, что она специально рассчитана на опознавание человека 
Круга.
И все же он был готов к такому повороту событий.
Василий, стоявший рядом, вдруг увидел, как засветилось лицо спутника, а волосы 
его встали дыбом, одеваясь короной электрического сияния.
– Беги! – сдавленным голосом проговорил Тарас. – Долго не удержу!
– Что? – дернулся к нему Василий, не понимая, что тот хочет удержать.
– Он… оставил… линию… включения… минного поля! Беги!
– А ты?
Тарас глянул на Василия слепыми от нервного перенапряжения глазами, и Вася, 
скрипнув зубами, бросился из кабинета Ельшина.
Дача взорвалась, когда он был уже за воротами участка. Ударная волна отшвырнула 
Василия метров на двадцать от забора и удачно влепила в упругую стену 
боярышника, что позволило ему отделаться лишь изодранным комбинезоном, ушибами 
и ссадинами. Сознание он, правда, потерял – от контузии, но вскоре очнулся и 
увидел над собой внимательное лицо Горшина.
– Ты?! Живой?!
– А что мне сделается? – раздвинул губы в улыбке Тарас. – Я заговоренный.
– Как?..
– Пройдешь Путь в Круг, сам научишься. Хотя Рыков, конечно, едва меня не 
подловил. Зато я знаю, куда рванул Ельшин. В памяти селектора остался номер 
телефона, по которому он звонил Ибрагимову, и следы разговора.