трое исчезли. Хранитель принадлежал к касте Посвященных III ступени, то есть к 
Мастерам, и владел таинством мгновенного перемещения в пространстве.
Глава 31
РЕАБИЛИТАЦИЯ «СТИКСА»
Координатор Союза Девяти Неизвестных редко покидал свою обитель на Алтае, а 
если и покидал – мало кто знал или догадывался об этом, даже кардиналы Союза. 
Но на этот раз он прилетел в Москву не только для решения личных дел, но и для 
рандеву с высокопоставленными чиновниками государства Российского, в качестве 
которых подвизались Герман Довлатович Рыков, Юрий Венедиктович Юрьев и Хейно 
Яанович Носовой.
Полдня Бабуу-Сэнгэ провел, разъезжая по Москве в лимузине с бронированными 
стеклами, принадлежащем Союзу Девяти (такие лимузины – «SAAB», «Роллс-Ройсы» и 
«Кадиллаки» – с «крутыми», правительственными, номерами и мигалками, ждали 
координатора в каждом аэропорту), изредка высаживаясь: то на Лубянке – у зданий 
ФСБ, то на Краснопресненской набережной – у «Белого дома», то на Васильевском 
спуске – у Кремля. Везде он встречался со своими людьми и получал от них 
информацию. Только после этого, проанализировав ситуацию в столице, Бабуу-Сэнгэ 
вышел на связь с кардиналами и назначил всем троим встречи в разное время и в 
разных концах города. С Юрьевым он встретился прямо в его кабинете советника 
президента по национальной безопасности, расположенном на втором этаже здания 
президентской администрации – бывшего Дома Советов на территории Кремля. 
Естественно, охрана Кремля пропустила координатора беспрепятственно, так как 
никого не видела.
Юрьев уже получил сигнал от своих наблюдателей, контактирующих с людьми Бабуу, 
о появлении главы Союза, поэтому звонку не удивился и к встрече приготовился.
– Вы здесь – значит, что-то случилось, – поднялся он из-за стола, встречая 
гостя посреди роскошного кабинета с мебелью из карельской березы и кожаными 
креслами. Не протягивая руки, они поклонились друг другу.
– По двум причинам пришлось совершить воздушное путешествие, – сказал 
Бабуу-Сэнгэ, одетый в самый обычный халат буддийского монаха. На груди его 
висела на массивной золотой цепи квадратная бляха «нагрудника справедливости», 
на которой были выгравированы Тайдзокай и Конгокай-мандалы. «Нагрудник 
справедливости», по сути, представлял собой магический талисман, сотворенный 
еще перволюдьми, и обладал силой, способной защитить хозяина от посягательств 
на его жизнь.
– Первая причина – Соболев, – продолжал координатор. – Он продолжает «колебать» 
реальность и становится непредсказуемо опасен. Вторая причина – вчерашний 
мощный всплеск пси-полей на территории Москвы. Я полагаю, что произошло 
столкновение между людьми Круга с использованием пятой Силы Бога Элохим Гибор в 
иерархии Голаб. Что вы знаете об этом, Юрий Венедиктович?
Юрьев усадил гостя в кресло, сам же остался стоять напротив в почтительной позе.

– По моим оценкам, нашу реальность посетил Удди, хотя и не в прямом виде – 
проекционно. Только он владеет Элохим Гибор в иерархии Голаб и Самаэль. 
По-видимому, у него произошел конфликт с Посвященными, о которых вы говорили, 
на территории одного из МИРов под Москвой, но почему это случилось, как им 
удалось получить доступ в заблокированную зону, я сказать не могу.
– Так узнайте.
– Делается все необходимое. У Германа Довлатовича родилось предположение, что в 
момент… э-э… волнений названных вами Сил Соболев получил тхабс… если под этим 
подразумевать знание резонансного перехода из одного состояния в другое, то 
есть формулу волнового преобразования.
– Это было бы… весьма нежелательно.
– Я понимаю.
– Вы владеете тхабсом?
– Нет.
– А Рыков?
– Не знаю. По-моему, тоже нет. В свое время Хранители сделали все, чтобы 
засекретить формулу тхабса… и Знания Бездн. Вот они – знают.
– В принципе я одобряю их действия. Знания Бездн и тхабс опасны для цивилизации 
в ее нынешнем состоянии. Если бы произошла утечка информации о тхабсе и прочих 
подобных вещах, реальность бы рухнула, и не спасли бы ее ни мы, ни иерархи, ни 
законы реальности, опирающиеся на крайние проявления общего Закона изменения 
энтропии – доброту, красоту и гармонию.
Лицо Юрьева не изменилось, подчеркнуто внимательное и вежливое, но Бабуу-Сэнгэ 
почувствовал, как советник президента в глубине души поморщился.
– Эти оценки устарели, – сказал Юрий Венедиктович. – Ни красота, ни доброта не 
спасут этот мир. Да и кто сказал, что его надо спасать? Он есть и будет – без 
нас или с нами.
Бабуу-Сэнгэ остался бесстрастным, похожим на Будду, основателя храма Гаутамы.
– Может быть, вы правы, Юрий Венедиктович. Вы случайно не знаете, где я могу 
найти Соболева? По моим каналам я отыскать его не смог. Он исчез.
– Я не занимался Соболевым плотно, – признался Юрьев. – Ведь вы передали его 
Герману. Он должен знать.
– Конечно-конечно, – мелко закивал координатор. – Должен. Но не знает.
– В таком случае надо выйти на тех, кто знает. На друзей Соболева, на 
сотрудников и начальников той конторы, где он работает. Если хотите, я могу 
этим заняться.
– Спасибо. – Бабуу-Сэнгэ собрал лучики морщинок вокруг глаз, что означало 
улыбку, и встал. – Я справлюсь. А почему Рыков уверен, что Соболев получил