– По-моему, все ясно, – проворчал Василий. – Он просто ревнует тебя ко всем… 
хотя и волнуется, конечно, за твою жизнь.
– Психолог… – усмехнулась Ульяна с грустью.
– Жаль, что он не с нами, – сказал Иван Терентьевич. – Было бы намного легче.
– Неужели это такое трудное дело – декодирование? – посмотрел на него Вася. – 
Вы же способны загипнотизировать сотню человек сразу, а Соболев – один.
– Во-первых, процесс декодирования сродни экзорцизму – «изгнанию дьявола», 
требующему досконального знания предмета и колоссального расхода душевных сил, 
во-вторых, Соболев – не обычный человек, в которого «вселился дьявол».
– Так что же теперь, обняться и плакать? Откуда уныние в наших рядах?
– Мы не унываем, – улыбнулся Парамонов. – Просто не хотим упускать ни одного 
шанса. Пойдемте, Тарас уже ждет нас у служебного входа.
Вася хотел спросить: «Откуда вы знаете?» – но прикусил язык, вспомнив, с кем 
имеет дело.
Тарас, одетый в почти такой же комбинезон, что и Василий, только черного цвета 
и с надписью «Водонадзор», прохаживался с чемоданчиком у решетки забора за 
зданием аэровокзала, где кончалась зона посадки в автобусы, развозящие 
пассажиров по аэропортам. Увидев подходивших «полковника» и «техника» в 
сопровождении Ульяны, он молча повернулся и исчез за калиткой забора, замок 
которой сам же, наверное, и открыл. Свернул направо, во дворик одноэтажного 
служебного строения, заполненный желтыми автокарами, скипами и 
грузоподъемниками, остановился у крышки канализационного люка.
– Лучше всего войти в сеть канализации здесь, по ней мы пройдем под здание и 
спустимся на уровень водостока. Вход в МИР где-то там.
Вася оглянулся на рабочих привокзального хозяйства, снующих по двору, но не 
обращавших на них внимания, и Тарас, перехватив его взгляд, сказал:
– Они нас не видят, не волнуйся.
– Я и не волнуюсь. А Соболев здесь не проходил?
– Я бы почуял. Да и Кристина сообщила, что они появятся примерно после обеда, 
успеем занять позицию. Я иду первым, потом Иван Терентьевич и Василий, Уля 
пойдет замыкающей. Если кто встретится под землей, не обращайте внимания, до 
спуска в МИР боевых действий не предвидится.
– Если только о нашем походе не пронюхают доблестные кардиналы вашего поганого 
Союза… – пробормотал Вася.
– Почему они должны пронюхать?
– Узнал же об этом каким-то образом Самандар.
Тарас, без усилий выдернувший крышку люка и собиравшийся спуститься в колодец, 
остановился, посмотрел на Парамонова.
– Он встретил нас, – кивнул Иван Терентьевич. – Но я не знаю, каким образом ему 
удалось узнать о походе. Возможно, от Кристины.
– Это плохо. – Горшин пощипал пальцами подбородок. – Но менять что-либо уже 
поздно. – Он ловко прыгнул в люк.
Остальные двинулись следом. Вася помог Ульяне закрыть крышку и полез вниз по 
скобам в полной темноте, пока не добрались до дна канализационной трубы, где 
зажег фонарь. Включил фонарь и Горшин, хотя мог бы обойтись без света, перейдя 
на инфразрение. Однако в светомаскировке не было нужды, вряд ли под зданием 
аэровокзала, в канализационных и вентиляционных сетях, кипела жизнь.
Сгибаясь в три погибели, по щиколотку в жидкости, которую трудно было назвать 
водой, они достигли коллектора и выбрали другую трубу, чуть большего диаметра и 
почти сухую. Метров сорок шли по ней, гулко усиливающей каждый шорох, пока не 
свернули и не уперлись во второй коллектор, где нашли очередной колодец, 
опустивший их на дно бетонного короба – тоннеля, захламленного какими-то 
картонными коробками, битым кирпичом, тряпками и бумагой. Впечатление было 
такое, будто здесь недавно жили люди. Впрочем, так оно, наверное, и было, место 
явно было облюбовано бомжами, а может быть, и бандитами.
Как Тарас ориентировался в подземных коммуникациях, Вася не понял, сам он, 
наверное, давно заблудился бы, однако отряд шел уверенно и быстро и через сорок 
минут со времени начала спуска под землю остановился у металлической решетки, 
закрывающей квадратное отверстие в стене тоннеля. Но Тарас разглядывал не 
решетку, а стену напротив, поглаживая ее рукой.
– Здесь, – сказал он уверенно. – Чувствуете?
Иван Терентьевич повел рукой в круге света, не касаясь стены. Сказал негромко:
– Да, это печать Хранителей.
– Ну и как мы здесь пройдем? – осведомился Василий. – Или ты взял взрывчатку?
– Если Кристина договорилась с Хранителями, то вход откроется, – сказала Ульяна.
 – Попробуем?
Посвященные замолчали, пристально глядя на бетонную стену тоннеля, и произошло 
то, чего Вася не ожидал: на стене проступил вычерченный тонкими светящимися 
линиями прямоугольный контур, затем прямоугольник этот пошел трещинами и 
осыпался кусками бетона, обнажив отсвечивающий в луче фонаря шелковой зеленью, 
голубизной или фиолетовым блеском – в зависимости от угла зрения – выпуклый 
овал. Больше всего этот овал напоминал крыло жука, увеличенное в сто с лишним 
раз.
Тарас дотронулся до овала рукой и вдруг шагнул в него, как в воду, свободно 
пронизав твердую на вид поверхность. Иван Терентьевич без колебаний последовал 
за Горшиным. Ульяна оглянулась на ошарашенного Балуева, дернула за рукав.
– Шагай, ганфайтер, это сейчас не дверь, а ее иллюзия.
Василий сделал внутреннее усилие и вошел в «крыло жука», ожидая удара лбом о 
твердый материал двери, но без всяких эффектов миновал ее и оказался в каменном 
склепе с квадратной дырой люка в полу, из которого был виден отсвет фонаря;