– Не сказал, но он больше не будет драться и пить.
– Правда?!
– Правда.
– Тогда я сегодня приду, можно?
– Приходи. – Матвей взъерошил волосы мальчишки и вышел, едва не столкнувшись с 
Марией Денисовной. Старая женщина смотрела на него ясными слезящимися глазами, 
в которых тихо светились вопрос и надежда.
– Все будет хорошо, – улыбнулся он, чувствуя, как под этим взглядом внутри его 
зашевелился холодный ком мрака и потянул щупальца к языку. – Он скоро встанет и 
будет трезвый как стеклышко. И будет вести себя тише воды ниже травы. – 
Щупальце мрака достигло языка, и Матвей добавил со смешком: – А не будет – 
заставим!
– Спасибо, Матвей Фомич, – поклонилась бабушка Стаса, прижимая к себе голову 
обнявшего ее внука.
Мрак заставлял Матвея и дальше говорить в том же духе, однако он пересилил себя.
 Выйдя из дома, он нашел работающий телефон-автомат и позвонил Дикому:
– Что нового, Валентин Анатольевич?
– Ничего хорошего, капитан, – ответил начальник «Смерша». – Ельшин получил 
санкцию директора на задержание всех участников операции «Перехват». А так как 
трое из них уже мертвы, можете представить, какая участь ожидает остальных. – 
Генерал помолчал. – Среди них ведь есть и ваш приятель, Балуев?
– Что еще?
– Борису стало лучше, потихоньку выздоравливает. Сегодня иду на прием к Бондарю.
 Пора выходить на главных действующих лиц по делу о похищении секретного оружия.
 Кстати, след партии «глушаков» ведет на дачу Генриха Герхардовича.
– Удачи вам, генерал. Но поберегитесь, вы наверняка уже в прорези прицела 
киллеров Ельшина. Я нужен?
– Пока нет. Если понадобитесь – вызову. Зачем звонили?
– Нужна квартира, о которой знали бы только я и вы.
Дикой не отвечал минуты две.
– Запоминайте адрес: улица Живописная, тридцать четыре, корпус два, квартира 
четырнадцать. Ключи передам я лично, когда скажете.
– Тогда до связи. – Матвей повесил трубку, вышел из будки на углу Ольховской и 
Басманного переулка, откуда звонил, и вдруг почувствовал на себе чей-то 
пристальный взгляд. Так мог смотреть только Матфей-Хранитель, но, как ни 
старался Соболев определить его местонахождение, сделать этого не смог.
Глава 27
ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ «СТИКС»
Ночевал Вася у Парамонова; дом у родственников Ивана Терентьевича был большой, 
пятикомнатный, в нем вполне могли разместиться еще три-четыре человека, кроме 
хозяев. Под утро Васе приснился сон, будто стоит он на белой стене, которую 
вполне можно было бы назвать Великой Китайской, если бы она не была выше и 
монументальней, уходящей в обе стороны до горизонта, и смотрит на 
приближающийся с низким гудением со стороны неблизкого горного хребта вертолет. 
Однако на самом деле «вертолет» оказался колоссальных размеров жуком, 
сверкающим в пластинах брюха и сочленениях лап изумрудно-фиолетовым блеском. До 
стены жук не долетел, в него вдруг плюнуло огнем с покрытого кратерами поля за 
стеной, а что было дальше, Вася не досмотрел, проснулся.
За завтраком он поделился сном с Иваном Терентьевичем, и тот, с любопытством 
кинув взгляд на лицо гостя, предположил, что сон его может быть навеян 
разговорами с Ульяной о прошлом человечества, но в то же время весьма схож с 
трансовой инициацией родовой памяти.
– Либо вы легко возбудимы и обладаете хорошей фантазией, – добавил с улыбкой 
Парамонов, – либо разбудили свой паранормальный резерв, что вероятней. Если это 
так – поздравляю, вы на верном пути. Кстати, жук, которого вы видели, – 
колеоптер, представитель одного из самых свирепых видов разумных Инсектов.
– Жуков не люблю, – поморщился Вася, подумал и добавил: – Но комаров и 
тараканов не терплю больше.
– Истоки комплекса агрессивности и страха перед насекомыми – в нас самих, – 
засмеялся Парамонов, – но об этом мы лучше поговорим вечером, когда соберемся у 
Ули, а сейчас я, извините, убегаю.
– Будьте осторожны, Иван Терентьевич, все-таки не забывайте, что вы в розыске, 
как бы не случилось чего.
Парамонов уехал на своей синей «девятке» на работу. Вася послонялся по дому, 
потом погулял в саду вокруг усадьбы, сдерживая порывы души позвонить Ульяне или 
заехать за ней, потом рассердился на себя и решил заняться полезным делом, то 
есть тем, чем привык заниматься по утрам в Москве.
До одиннадцати часов он тренировался, найдя во дворе за домом укромный уголок, 
медитировал и читал литературу, подаренную Ульяной. Потом переоделся в 
прогулочный костюм: светлые брюки, летние туфли, рубашка фасона «милуоки», – и 
так как до вечера времени было хоть отбавляй, отправился на экскурсию по Рязани.

День был по-летнему великолепен, природа радовалась жизни, солнце светило вовсю,
 легкий ветерок шевелил яркую, еще не потускневшую от пыли листву деревьев, 
цветы благоухали, и настроение у Василия складывалось под стать погоде, 
несмотря на ждущие решения проблемы. Однако сгущение туч над головой – в 
фигуральном плане – он почувствовал уже спустя полтора часа после «выхода в 
свет».
Пообедать он зашел в привокзальный ресторан «Ока» на вокзале Рязань-1. Народу в 
этот час в ресторане было немного, поэтому Вася выбрал столик у окна с видом на