Президент сделал жест, означающий конец аудиенции, и трое его самых близких 
помощников неслышно удалились из кабинета.
ВСЕМУ ЕСТЬ ПРЕДЕЛ (ОЖИДАНИЮ ТОЖЕ)
Проснувшись, он лежал с открытыми глазами, втянул в себя воздух, ощущая все 
запахи: цветущего луга, аромат свежего кофе, долетевший с кухни, пряный дух 
шалфея, пропитавший простыни, запах валерьянки, исходящий от ящика с 
медикаментами в серванте, совсем тонкие оттенки запахов лаванды, миндаля, 
лимона, боярышника и фиалки, а также свежий, едва уловимый аромат ландыша – так 
пахли духи Наташи. Лежа в постели, Василий еще с минуту исследовал запахи 
квартиры и обнаружил, что их палитра значительно расширилась. Раньше он, 
например, не отличал нюансы запаха от своих рук – правой и левой, – теперь же 
чувствовал разницу.
Закрыв глаза, чтобы лучше уловить это весьма своеобразное ощущение и запомнить 
его, Василий стал исследовать телевизор, столик возле кровати с журналами, 
карандашами и зажигалкой, ковры на полу, стены, окно. Сосредоточившись, «вышел» 
из дома и ярко представил лесопарковую полосу, начинавшуюся прямо за двором и 
тянувшуюся до Клязьмы. «Подышал» свежестью утра, глубоко втягивая воздух в 
легкие, выпятив живот, производя выдох через нос, до полного вытеснения воздуха 
из легких, и «вернулся» в спальню.
Бесшумно встал, выглянул на кухню, где хлопотала у плиты Наташа, Наталья 
Петровна Янина, женщина двадцати восьми лет от роду, по профессии мануальный 
терапевт, мастер рэйки, стройная, милая, улыбчивая. На Наташе был милый халатик 
в мелкую полоску. Мгновение Василий смотрел на нее, затем бесшумно вернулся в 
спальню и присел на край кровати.
С Наташей он познакомился полгода назад, зимой, с тоски пригласив незнакомую 
девушку, в одиночестве прогуливавшуюся по набережной, покататься на лыжах. 
Девушка неожиданно согласилась, и Новый год они спустя две недели встретили 
вместе.
Наташа оказалась обаятельной, мягкой, уступчивой, милой – и в общем, красивой 
женщиной, понимающей души людей и вещей. У нее была необратимая потребность 
целиком посвящать себя чему-то – какому-то делу, человеку, но человеку мечты, 
претворяющему ее в жизнь. Делом являлась ее лечебная практика целителя, мастера 
рэйки, а «человеком мечты» неожиданно для него самого стал Василий Балуев, 
живущий нынче под фамилией Котов в древнерусском городе Владимире. Наталья 
легко понимала глубоко сокрытые тайны окружающих, знала она, наверное, и 
отношение Василия к той, которая была до нее, к Ульяне Митиной, но держать себя 
в руках умела и никогда не спрашивала у своего друга причин его редких 
приступов тоски. Она верила, что все это пройдет. Лишь сам Василий знал, что не 
пройдет, не забудется, не залечится.
Расставшись с Ульяной полтора года назад, Вася не выдержал и через месяц 
приехал в Рязань, где девушка училась в мединституте, но из этого ничего не 
получилось. Митина, студентка второго курса, была еще и Посвященной в тайны 
Внутреннего Круга, чьи дела и помыслы мог понять далеко не каждый обычный 
гражданин Земли. К Василию она отнеслась дружески, понимая его чувства, но 
помочь ничем не могла. Котов не стал ее идеалом, не мог дать больше того, что 
предлагал идущий по Пути Посвящения, не пробудил особого интереса и не затронул 
нежных чувств. Идеалом Ульяны оставался Матвей Соболев, бывший ганфайтер, 
контрразведчик, мастер боя и перехвата, который стал первым Посвященным, 
миновавшим промежуточные этапы Пути благодаря своему врожденному дару духовной 
чистоты. И Василий уехал, не попрощавшись, выбрав местом жительства Владимир, 
город, где жила когда-то его мать и родственники по женской линии. Мать умерла 
давно, еще до событий, в результате которых Балуев познакомился с Матвеем 
Соболевым и жизнь его круто изменилась, но квартира ее осталась за сыном, 
хранимая теткой Ксеньей, сестрой мамы.
Надо признаться, Василий ездил в Рязань еще раз, зимой, и даже видел Ульяну, 
выходящую с подругами из здания института, однако подойти не решился и тут же 
уехал обратно, поклявшись забыть ее и никогда не вспоминать. Не вышло с клятвой.
 Какая-то тонюсенькая ниточка ментальной связи соединяла их и не давала сердцу 
покоя. Если бы не это, Василий давно бы женился на Наталье и был счастлив.
«Прости, Натали, – сказал он про себя, – я не виноват. Пока есть на свете Уля 
Митина – нет другой женщины, способной заставить меня прыгнуть выше себя».
Посидев немного в позе лотоса, Василии начал обычную утреннюю разминку по 
китайской системе чигонг-о, которой его обучил Соболев. Система позволяла за 
считанные минуты переводить организм на уровень высокой активности, делать 
мышцы эластичными, готовыми к взрывному действию и растягивать 
суставно-сухожильный аппарат до состояния «резинового каркаса».
Вася занимался рукопашным боем уже четверть века, начав Путь воина в додзё 
карате и закончив школу Куки-Синдэнрю-Хагаку-Хи-Кэн (тайное искусство владения 
оружием). Прошел он и другие школы – айкидо и русбоя, проповедующего стиль 
реального боя в условиях, максимально приближенных к жизни. Но основную закалку 
дала Балуеву школа ниндзюцу, которую он одолел на Дальнем Востоке, под 
Приморском, где прожил одиннадцать лет (отец был офицером-ракетчиком и служил в 
зенитно-ракетных войсках), под руководством японского мастера Хатсуми, 
владевшего стилем то-гакурэ-рю («спрятанное за дверью»).
Балуев, конечно, не стал «японцем» – по ощущению мира, но воспитан все-таки был 
в традициях ниндзюцу и не только довел до совершенства искусство рукопашного 
боя, но и достиг гармонического отражения окружающей действительности, в основе 
которого лежало интуитивное ощущение опасности и непрерывное определение 
текущих событий с анализом угрозы на уровне рефлексов, тонких движений полей и 
излучений.