деревянно переставляя ноги, двинулся по палубе яхты к борту, с трудом перелез 
на корму катера, сел к штурвалу.
– Вы все запомнили? – вежливо спросил Матвей, глядя на обоих пассажиров сверху.
Маюмура включил мотор, катер взревел и прыгнул вперед, задев борт яхты. Из 
каюты на корме выглянул Стас, на лице которого читалось восхищение.
– Ты даешь, па!
Появилась Кристина в халатике, подошла к Соболеву, чмокнула его в щеку.
– Ты был великолепен!
– Так вы подсматривали? – Матвей напустил на себя сердитый вид. – Я же велел не 
высовываться.
– Мы и не высовывались, – засмеялся Стас. – Ты забыл про перископ. Ну что, 
купаться? Или продолжим бросать стрелки?
– Я покемарю. – Матвей прошлепал ко второму шезлонгу и улегся рядом с женой.
– Чего они хотели? – тихо спросила женщина.
– Предлагали хорошо оплачиваемую работу.
– Ты согласился?
– Я сказал, что неплохо живу на стипендию жены.
Кристина фыркнула.
– А если серьезно? У меня нехорошее предчувствие…
– Не волнуйся, все будет хорошо. Как он? – Матвей бросил взгляд на живот жены.
– Шевелится изредка, но вообще спокойный парень, весь в тебя. Но ты не сказал, 
кто это был.
Матвей сделал вид, что заснул. Потом позвал Стаса:
– Эй, матрос, готовь корабль к походу, меняем дислокацию.
– Есть, шкип! – с готовностью отозвался мальчишка и закричал звонким голосом:
– Бом-брам-рею развернуть! Эрнс-бакштаги закрепить! Брасы и шкоты вытравить! По 
марселям стоять, с якоря сниматься!..
О ЧЕМ ГОВОРИТЬ, ЕСЛИ НЕ О ЧЕМ ГОВОРИТЬ?
Полковник Каледин оказался умнее, чем обычный армейский командир. Он не стал 
задерживать Василия после разборки операции по ликвидации разведотдела 
Сверхсистемы и ни словом не обмолвился, назначая сбор команды на воскресенье 
второго июня.
Поэтому ничего не подозревавший Котов, собиравшийся встретиться с самим 
Коржаковым и перейти в его непосредственное подчинение, был весьма неприятно 
удивлен, когда Каледин завел его в дежурку на территории базы и сказал сухо:
– Вы арестованы, Котов. До выяснения позиций. Сдайте оружие.
И тотчас же в комнату размером три на четыре метра, с решетками на окнах, со 
столом, двумя стульями и монитором телеобзора территории вошли трое «копов» с 
автоматами в руках: Скворцов и Бразаускас – с «узи», Лямин – с «никоном».
Василий бегло оглядел ребят: Андрей Скворцов выглядел явно смущенным, Витас 
Бразаускас был холоден, как всегда, Сергей Лямин играл сверхкругого профи, 
которому сам черт не брат. В принципе он был неплохим рукопашником и отличным 
снайпером, но гонор и презрительное отношение к противнику мешали ему стать 
настоящим мастером боя.
– Во-первых, я не ношу оружия, – спокойно сказал Василий. – Во-вторых, за что я 
арестован? Какие позиции должны быть выяснены, когда и с кем?
– Ты задаешь много вопросов, ганфайтер, – произнес брезгливо Лямин. – Пошли, 
посидишь в КПЗ денек-другой, подумаешь, как надо выполнять приказы командира.
– Никуда я не пойду. – Вася уселся за стол, заняв с виду предельно неудобную 
позицию для человека в этом положении. Опытные в подобных делах бойцы должны 
были оценить это, но именно на такую оценку он и рассчитывал, зная, как 
расслабляет людей уверенность в своем превосходстве. И он не ошибся: Скворцов и 
Бразаускас опустили автоматы, Лямин перехватил свой «никон» левой рухей.
– Итак, полковник? В чем дело?
Каледин сдвинул брови, озадаченный поведением подчиненного.
– Ты знал, на что шел, когда звонил мне. Или будешь подчиняться без всяких 
условий, или…
– Договаривай, здесь все свои. – Вася сделал широкий жест рукой, наблюдая, как 
на него прореагируют конвоиры. Никак. Очень хорошо!
– Или мы больше не встретимся, – совсем уж сухо закончил Каледин.
– Ах, даже так? – Вася покачался на стуле вперед-назад. – Говорил мне дед: не 
увлекайся беспорядочными сексуальными связями, заразу подхватишь, а я не 
послушался. Помнишь, полковник, что я сказал при первом знакомстве?
– Давай двигай! – замахнулся прикладом автомата Лямин.
И Василий ответил ему одним из приемов «импоссибл», разработанных специально 
для кажущихся безнадежными и невыгодными положений; применять космек он не мог 
– ребята были ни в чем не виноваты, а ТУК – не хотел.
Конечно, общеизвестно, что самый быстрый удар ногой в прыжке значительно 
медленнее выстрела из пистолета и даже профессионального удара ножом, например, 
мечом или кулаком. Но когда помещение очень тесное, развернуться негде и удар 
не виден из-за тела соратника, такой удар проходит.
Уколов Лямина в сонную артерию, Вася тут же врезал ногой Бразаускасу в 
подбородок, а Скворцову рукой в живот, пробивая мускульный каркас. И бой 
закончился. Автомат, отобранный у Лямина изящным круговым движением с уклоном и 
поворотом, смотрел Каледину в грудь.
Полковник ошарашенно проследил, как падают гаранты его безопасности (Лямин – 
тихо, как мягкая игрушка, Бразаускас – с грохотом, ломая стул, Скворцов – 
согнувшись), поднял глаза на Василия:
– Не дури, Котов. Ты же понимаешь, уйти отсюда тебе все равно не удастся.
– Ошибаешься. – Василий ловко крутанул в руке «никон», удобный, увесистый,