Однако участвовать в следующей операции КОП Вася согласился. Совпали некоторые 
обстоятельства, внезапно дополнившие друг друга, а также разрешились душевные 
сомнения, мучившие его с момента встречи с Самандаром. И еще очень не хотелось 
свою деятельность «фельдъегеря» начинать с конфликта с начальством. 
Обстоятельства же оказались любопытными: работать «копам» предстояло по 
верхушке «СС», что совпадало и с устремлениями Вахида Тожиевича, устранить 
маршала «СС» Носового. Короче, Василий согласился, хотя и помнил напутствие 
Самандара «поберечься». Появилась интересная задача: разобраться, зачем Рыкову, 
одному из Девяти, и без того обладавшему мощной армией «чистильщиков», 
понадобилось создавать КОП, команду для особых поручений, все функции которой, 
по сути, сводились к ликвидации явного и потенциального противника. Эти функции 
спокойно могла бы выполнять и «ККК»
Два дня ушло на подготовку операции, прогон ее модели на компьютерах, утряску 
управления и связи. Ранним утром первого июня, в субботу, КОП в полном составе 
выехала на задание на трех машинах. Василию на этот раз отводилась роль 
контролера, ответственного за «зачистку» операции. В случае каких-либо 
осложнений и нестыковок он должен был обеспечить успешное завершение дела или 
же убрать следы деятельности КОП. Что этими «следами» могли стать члены команды,
 полковник Каледин по рассеянности не сказал.
По данным Коржанова, из пятисот с лишним депутатов Государственной Думы 
двенадцать имели явно криминальное прошлое. Как они оказались избранниками 
народа – вопрос другой. Но погоду в Думе делали другие депутаты, так или иначе 
связанные с «СС», а их было ни много ни мало – более двухсот! Двое из этих 
«служителей народа»: Серапион Кочкин, председатель комиссии по информационным 
технологиям, и Евгений Мореман, секретарь подкомитета Думы по проблемам 
обеспечения работы депутатов, одновременно возглавляли РСС, разведотдел 
Сверхсистемы.
Серапион Кочкин, сорокатрехлетний шатен с глазами навыкате, не красавец, но 
дамский любимец, имел четырехкомнатную квартиру на Арбате и дачу в Воронове, 
неподалеку от замечательных архитектурных сооружений старинной усадьбы графа 
Ростопчина – голландского домика, роскошного дворца и церкви Спаса, построенной 
более двухсот лет назад архитектором Бланком.
Много десятилетий отдыхающим в Воронове не давала покоя тайна усадьбы: в тысяча 
восемьсот двенадцатом году, когда на Москву шли войска Наполеона, граф приказал 
спрятать в обширных «тайных лазах» Воронова свои коллекции скульптуры, живописи,
 фарфора, а саму усадьбу сжечь; постройки потом были восстановлены, а вот 
коллекции графские так и не нашли, хотя кладоискатели облазали усадьбу и 
окрестности с миноискателями, лозовыми прутиками и просто с лопатами.
Неизвестно, по какой протекции построил свою дачу в Воронове господин Кочкин и 
участвовал ли он в поисках сокровищ, однако его загородное пристанище по 
роскоши не уступало дворцу Ростопчина, разве что сделано было из современных 
материалов и в ином стиле: трехэтажное, с резными чайными башенками, с куполом 
телескопа (любил депутат глядеть на звезды), ну и, как водится, с подземным 
гаражом, сауной, кухней, столовой на двадцать персон, двенадцатью комнатами 
разного калибра, четырьмя спальнями и каминным залом. Охраняли дачу пятеро 
сторожей и натасканные собаки – ирландские волкодавы и лабрадор-ретриверы, 
черные как ночь. Кроме того, Кочкина всегда и всюду сопровождала бригада 
телохранителей из четырех человек, бывших «черных беретов» из состава морских 
сил быстрого реагирования.
Усадьба Вороново расположена на шестидесятом километре Калужского шоссе, от 
станции метро «Теплый стан» до нее можно доехать на пятьсот восьмом автобусе, 
но Кочкин никогда, естественно, не ездил на автобусах, имея лимузин марки 
«бьюик лесабре астом». Обычно он приезжал на дачу под вечер, в сопровождении 
еще двух машин, в одной из которых находилась очередная пассия депутата. Но 
первого июня Кочкин собирал на даче «малый кворум» – то есть руководителей 
разведотдела РСС, поэтому приехал в Вороново очень рано, в девять часов утра. 
Правда, команда полковника Каледина прибыла значительно раньше и была готова к 
встрече высокого гостя. Точнее, хозяина.
Операция по уничтожению боссов разведки Сверхсистемы началась практически в то 
же мгновение, как только Серапион Кочкин переступил порог своего дворца.
Первыми сработали снайперы КОП Лямин и Лысцов, уничтожив четырех собак в 
течение двух секунд. Затем с двух сторон на территорию дачи проникли шестеро 
бойцов команды, одетые в пятнистые комбинезоны типа «барс». Такими 
комбинезонами экипировались лишь секретные подразделения ФСБ «Витязь», «Руслан» 
и «Щит».
Сторожа, охранявшие дачу, в принципе неплохо знали свои обязанности, но, 
во-первых, были все же любителями, а во-вторых, давно не верили в возможность 
нападения на босса, а посему находились далеко не в боевом состоянии. Двое из 
них расстались с жизнью сразу же – они курили в саду, держа свои помповые ружья 
за спинами. Еще двое играли в карты в дежурке, небольшом дощатом строении возле 
вторых ворот, во дворе дачи, их взяли тихо, без борьбы, отключив ударами в 
голову и связав. Пятый сторож, исполнявший обязанности начальника ОБЕД, 
отсутствовал – уехал в Москву еще вечером и не вернулся.
Телохранители Кочкина в каком-то смысле были профессионалами, но опыта охраны 
ОВП не имели, поэтому и действовали далеко не лучшим образом. Во-первых, они 
вошли в коттедж-дворец депутата все четверо, не подстраховав наружную охрану 
дачи. Во-вторых, услышав шум во дворе, выскочили из дома все сразу, где их и 
встретила атакующая шестерка КОП. В-третьих, опытная охрана обычно действует по 
принципу «спина к спине», если попадает в засаду, прикрывая охраняемый объект 
или прорывая цепь атакующих, чтобы спасти его. Телохраны же Кочкина, вместо