вроде лез-мажесте. Думаю, Рязанская область в настоящее время обложена со всех 
сторон. Так что неизвестно, кто первый выйдет на нас.
– Да уж, перспектива будь здоров… – промычал Василий. – Хрен редьки не слаще… 
хотя по мне – лучше драться с нормальными профессионалами и даже с зомби, чем с 
господином Рыковым и его коллегами.
– Вообще-то лучше не драться ни с кем.
Василий согласно кивнул и тоже улегся на траву, раскинув руки.
Матвей с Кристиной пришли через полчаса.
Кристину было не узнать. Оживлена, деятельна, румянец вернулся на щеки, тени 
под глазами исчезли, и лишь глубоко на дне глаз все еще не растаяла тень 
обреченности и страха.
– Крис, иди к нам, – раздался с водной глади голос Стаса. – Вода теплая.
Кристина посмотрела на Матвея, и тот с едва заметной улыбкой закрыл глаза, 
разрешая купание.
– Ну что, милостивые судари, спасатели девиц, оценили наше положение?
– Положение, как всегда, безнадежное, – ухмыльнулся Василий. – За нами идет 
целая стая охотников, а скоро будет не одна и не две. Предлагаю сдаться, иначе 
все потеряем.
Не всегда понимавший Васин юмор Иван Терентьевич посмотрел на него с тревогой и 
мягко сказал:
– Не паникуй, мэйдзин. Есть хорошая тибетская пословица: теряешь жену – 
приобретаешь свободу, теряешь здоровье – приобретаешь удовольствие, теряешь 
деньги – приобретаешь опыт, теряешь надежду – теряешь все.
Василий засмеялся, видя, как на лицо Парамонова ложится печать озабоченности. 
Улыбнулся и Матвей:
– Все в порядке, Иван Терентьевич, он шутит. Я еще не видел, чтобы этот мрачный 
тип сдавался, какой бы безнадежной ситуация не казалась. Мне нужна ваша помощь… 
и Улина тоже.
Парамонов испытующе глянул на Соболева, и тот уточнил:
– Я хочу выйти за «круг великого молчания».
– В ментал?
– Выше, в логос. А для этого нужна ваша подстраховка, чтобы, во-первых, отсечь 
возможную пеленгацию, а во-вторых, вернуться обратно в свое тело, а не в чужое.
– Это опасно.
– Знаю, но другого выхода нет. Нас действительно обложили со всех сторон, как 
зайцев, и живыми не выпустят. У всех приказ: уничтожить любой ценой! Поэтому 
мне хочется заручиться поддержкой эгрегора Собирателей или Хранителей, чтобы 
нам помогли.
– Какую помощь вы ожидаете?
– Самую что ни на есть материальную. Нам надо не только выбраться за пределы 
оцепления, но и опередить кое-кого.
– Союз Девяти?
– Его лидера, Бабуу-Сэнгэ. Вы слышали что-нибудь о кодонах, особых программах 
гипервнушения?
Лицо Парамонова напряглось, на мгновение стало грозным и властным, каким 
Василий его еще не видел.
– К сожалению, слышал. Снова из небытия выплыло это адское изобретение Инсектов.

– О чем вы? – недовольно осведомился Василий. – Не могли бы говорить понятней?
– Кодон – это и есть Слово Власти, Слово Бога, – сказал как бы нехотя Иван 
Терентьевич. – В физическом смысле это суперпозиция тонких полевых состояний 
вакуума, зона бифуркации, оказывающая максимальное психофизическое воздействие 
на глубины подсознания человека. – Он повернул голову к Соболеву:
– Вы меня встревожили, Матвей. У Бабуу-Сэнгэ есть кодон?
– Да, им его снабдил верховный координатор Союзов Хуан Креспо. И теперь по 
Земле начинает расползаться кодоновая агрессия, означающая конец вида Хомо 
сапиенс… чего, собственно, и добивался Монарх Тьмы. Я думаю, он уже 
присутствует в астрале и ментале в виде проективного поля и готовит Изменение. 
Как долго осталось ждать, я не знаю.
У костра, постреливающего угольками, разлилось молчание. Василий, как более 
несдержанный, хмыкнул:
– Иной раз мне кажется, что я сплю… что ничего этого нет. Нет леса, реки, озера,
 вас… врагов и друзей… нет вообще реальных вещей, а есть лишь мои иллюзии… и 
так иногда хочется проснуться!
– В восемнадцатом веке жил такой немецкий ученый, Лихтенберг, – рассеянно 
проговорил Парамонов. – Однажды он сказал: «В настоящее время я тоже полагаю, 
что вопрос, имеют ли вещи вне нас объективную реальность, лишен всякого 
разумного смысла».
– Вот-вот, – проворчал Василий. – Видимо, ему казалось то же самое, что и мне.
– Вы мне напомнили… – медленно сказал Матвей, глянув на Ивана Терентьевича. – 
Кроме кодонов, есть и иные точки бифуркации…
Парамонов пристально посмотрел на него, их взгляды встретились.
– Вы имеете в виду… эйнсоф?
– Да.
– Это не выход из положения.
– Не уверен… наверное, не выход… к тому же я не знаю его координат.
– Вы его искали?!
– А разве в этом есть нечто предосудительное?
– Если вы искали эйнсоф через ментал, то нам действительно отсюда не вырваться! 
О ваших поисках наверняка знает Бабуу и сделает все, чтобы вас нейтрализовать.