ментального озарения, и диапазон его зрения превосходил интервал зрения 
нормального человека. Ульяна сидела на заднем сиденье и, судя по ее 
неподвижности, спала или находилась под наркотическим воздействием. На 
появление Василия, похожего в своем спецкостюме на кибер-солдата, она не 
отреагировала.
Самандар, одетый в черную куртку и темные брюки, шел по направлению к машине 
Василия, из которой вылез Парамонов и двигался навстречу Вахиду Тожиевичу с 
длинным пеналом контейнера в руке. Через несколько шагов они должны были 
встретиться. И тут Василий допустил ошибку. Ему следовало бы сесть в кабину 
джипа и просто уехать отсюда, спасая Ульяну. Вместо этого он поднял прозрачное 
забрало шлема и крикнул:
– Вахид! Я здесь!
В тот же миг ему показалось, что на голову рухнула железная опора фонаря.
БОЙ НА «КАЛИНОВОМ» МОСТУ
Он летел вниз, в черный дымный колодец, и не было конца этому падению…
Вспышками на фоне то скользких, покрытых плесенью, то пышущих жаром стен 
колодца мелькали искаженные лица не то людей, не то монстров с глазами 
насекомых…
Изредка торчащие из стен острые когти вонзались в тело, и тогда страшная боль 
раздирала Василия от макушки до пят, но кричать он не мог – во рту торчал не 
язык, а свинцовый кляп…
Наконец он достиг твердого дна и разбился на сотни и тысячи мелких стеклянных 
осколков, испытав последний и самый страшный приступ боли…
Однако вопреки ожиданию он не умер! Стеклянные осколки тела собрались в ажурный 
воздушный шар, и тот поплыл вверх, сквозь фиолетовую толщу воды к небу, свету и 
свободе…
Всплыл! И Василий испытал шок! Колодец и вода были только иллюзией, созданной 
воображением. Он лежал лицом вниз на асфальте и чувствовал себя так, как 
чувствовала бы пуля, вонзившаяся в толстую броневую пластину. Скачком вернулась 
память: его ударили сзади по затылку!.. Голова закружилась, острые кого-точки 
рванули глазные яблоки, впились в десны, в распухший язык… Нет, в него стреляли,
 в спину! Правда, попали почему-то в затылок… чушь!
Снова закружилась голова, волна слабости разлилась по телу, но Василий стиснул 
зубы и переборол этот приступ. Память вернулась окончательно.
В него действительно стреляли! Но не из обычного оружия. Самандар выстрелил в 
него из «болевика», то есть из генератора боли «пламя». Однако «тюбетейка» 
ослабила мощность луча и, по сути, спасла хозяину жизнь. Что ж, не зря он 
возился с генератором защиты целый год…
Василий скосил глаза на руку, с трудом отогнул манжету костюма, но определить 
по часам, сколько пролежал без памяти, не смог. Тогда он поднял голову и увидел,
 что Самандар все еще идет навстречу Парамонову! Обморок длился всего 
пять-шесть секунд.
Затем Василий отчетливо увидел движение Самандара. Вахид выстрелил с двух рук 
одновременно: из пистолета в правой руке и из «болевика» в левой. До Ивана 
Терентьевича оставалось метров пятнадцать, промахнуться было невозможно, и тем 
не менее Самандар промахнулся! Парамонов, владеющий мощным психофизическим 
потенциалом и надситуационной защитой – техникой уклонения от психического 
удара, просто отклонил взгляд Самандара, заставил его выстрелить по 
несуществующей цели. Однако долго этот поединок «И» – разумов-воль Посвященных 
– продолжаться не мог. Принципиальный противник применения огнестрельного 
оружия Иван Терентьевич не имел шансов выстоять против человека, равного себе 
по ментальной и психофизической силе, но вооруженного в ином, «мирском» плане.
Второй залп Самандара тоже ушел в пустоту. И в этот момент Василий встал на 
ноги, ощущая себя так, будто в теле лопаются сухожилия и крошатся кости, и 
перешел на темп.
– Вахид!
Самандар действовал моментально, выстрелив в Васю с полоборота, с двух рук, но 
и Василий не стоял на месте, также пустив в ход оружие – пистолет «вепрь». Две 
пули вошли в бок Вахиду Тожиевичу, еще две выбили из руки «болевик» и отбросили 
Самандара к перилам моста. Он успел выхватить еще один пистолет, но вторая, 
злая и точная, очередь прошила ему руку. Самандар уронил оружие, исчезнувшее 
под мостом, пошатнулся, держась за перила уцелевшей рукой.
По мосту проехала машина, замедляя ход, и Вася махнул водителю пистолетом: 
проезжай!
– Вахид, Вахид, – тихо проговорил Парамонов, подходя к бывшему приятелю.
– Ты же знаешь формулу: власть – это всегда охранение незнания! Тебе-то зачем 
нужна власть?
– Я не хочу ждать, пока Собор Круга решит, что я достоин быть в числе избранных,
 – сквозь зубы процедил Самандар. С губы его сорвалась капля крови, упала на 
руку, которую он прижал к груди.
– Рана серьезная? – нахмурился Иван Терентьевич. – Мы можем доставить тебя в 
больницу.
– Спасибо, обойдусь, – криво усмехнулся Вахид Тожиевич. – К тому же по 
человеческим меркам я вас предал…
– Каждый имеет право на ошибку.
– Но не Посвященный I ступени. Иван, не надо сантиментов, ты же понимаешь, что 
я бы убил вас не задумываясь…
– Иван Терентьевич, в машину! – крикнул издали Василий, вынося из джипа 
безвольное тело Ульяны.
– Прощай, – сказал Парамонов.