скандала замять не удалось. Страна поднялась на дыбы, общественность забурлила 
и остановить ее можно было только радикальными мерами.
Некоторые из этих мер были гласными: отставка особо запятнавших себя работников 
высокого ранга, вплоть до второго вице-премьера, замов председателя верхней 
палаты парламента и заместителей министра обороны, а также начало усиленной 
кампании борьбы с преступностью. Но параллельно существовал план особо 
секретных мер, таких, как отстрел без суда и следствия «чистильщиков», 
поголовные проверки коммерческих структур и чистка аппаратов силовых 
министерств с целью освобождения их от предполагаемых «диверсантов и шпионов», 
работающих на «ККК». То, что при этом могут пострадать невинные люди, 
чиновников в погонах, как всегда, не волновало. Они жили по старому, 
проверенному веками принципу: чем выше ранг палача, тем чище у него руки.
Прибавилось дел не только у спецов ФСБ, ГУБО, ОМОНа, милиции и армии, но и у 
профессионалов Главного управления охраны правительственных структур, 
вынужденных теперь усиленно охранять перечисленных в плане «Чистилища» высших 
лиц государства. Окружили себя телохранителями даже мелкие – по масштабам 
страны, но не по личным амбициям – государственные чины из аппаратов 
обслуживания президента и правительства, а также депутаты верхней и нижней 
палат парламента. Многие из них еще не попали в черные списки «Чистилища», но 
рыльце у них было в пушку, и они приняли превентивные меры.
Докатилась волна судорожного реагирования политиков и до силовых институтов.
Начальнику военной контрразведки позвонил министр обороны и в категоричной 
форме потребовал закрыть дела по ракетному комплексу С-300 и Управлению 
военного сотрудничества. Посоветовал он также закончить и расследование 
убийства генерала Голышева. А когда Никушин попробовал было возразить, министр 
процедил сквозь зубы:
– Тот факт, Андрей Витальевич, что ваша фамилия не попала в список «Чистилища», 
еще ни о чем не говорит.
Министр обороны бросил трубку, а Никушин, подержав свою в руке, представил 
рыхлое, брюзгливое лицо Гусева и улыбнулся. Министра можно было понять: спать 
ему теперь спокойно, как первому из списка, вряд ли удавалось.
– Что он сказал? – поинтересовался находившийся в кабинете полковник Холин.
– Пригрозил, что если не прикроем дела по С-300, а главное – по Голышеву и 
Тлеубаеву, то я попаду в другой черный список.
Холин помолчал.
– Может быть, спустим дела на тормозах? Гусев просто так грозить не станет, это 
серьезно.
– Нет, будем работать, как работали, я уважать себя хочу, а не бояться угроз 
министра. Или «Чистилища».
– Тогда хотя бы возьмите обойму телохранителей; пока не спадет весь этот 
ажиотаж или пока не…
–..не уберут министра, так?
Холин серьезно кивнул.
– Примерно так. Гусев хочет прикрыть утечку «дыроколов», потому что Голышева 
убили из НК, а это значит, что он – главный инициатор продажи наших новейших 
видов оружия.
– Ты об этом вслух нигде больше не распространяйся, полковник, кроме моего 
кабинета… если хочешь жить. Гусев не сдастся, тут ты прав, не тот он человек, и 
даже «Чистилищу» взять его будет непросто. А что касается охраны… нет в мире 
защитного средства против личного телохранителя! Я о себе лучше сам позабочусь.
– Тогда как же выйти из положения?
– Как шутил мой отец: «Единственный выход из положения – это роды…» Ты Соболева 
нашел? Что он так долго решает, когда даст ответ?
– Я съезжу в Рязань еще раз, если понадобится – привезу его силой. В запас 
Соболева никто не увольнял.
– Ну-ну, не перестарайтесь только. Парень должен быть с нами, каша заваривается 
такая, что скоро грянет война спецслужб, в которой выживет сильнейший. Да и нам,
 когда размотаем главные дела, понадобятся перехватчики.
– Да, скандал с этим списком разгорелся сильнейший! – Холин кивнул на 
злополучный номер «Известий» с информацией «Чистилища». – А верхам хоть бы что! 
Утерлись, сделали вид, что все идет нормально, и снова за прежнее. Их разве что 
атомной бомбой взять можно, и вряд ли «Чистилище», несмотря на заверения, 
доберется до верха пирамиды.
– Боюсь, доберется.
– Почему боитесь?
– Потому что тогда к власти придет «СС», то есть Сверхсистема 
мафиозно-государственного толка, и это будет конец демократии, свободы, 
духовности и личности. К власти придет сверхтоталитарная машина, которая не 
позволит никому слова сказать против.
– Ну, тут вы уж перегнули, Андрей Витальевич, времена Сталина прошли.
– Кто знает… Дай Бог, чтобы я был не прав!
СОПРОТИВЛЯТЬСЯ НЕЦЕЛЕСООБРАЗНО
В почтовом ящике Матвея ждало письмо от Лиды. Сестра сообщала, что ей сократили 
срок пребывания в тюрьме и через полгода выпустят. Просила еще разок приехать, 
навестить детей, но более всего радовалась, что ее Леонид приехал к ней с 
передачей и навещает теперь ее регулярно. Сдвинулось, видно, что-то в душе 
мужика: не то жену пожалел, не то детей… не то себя, подумал Матвей, дочитав 
письмо. На перевоспитание шурина он не особенно надеялся, помня известное 
высказывание Эйнштейна: «Я не верю в перевоспитание других».
Попозже съезжу, подумал Матвей, пусть немного улягутся страсти и здесь, и там.