CONSERVUS
Евгения Карасевапо кличке Карась, бандита, насильника, убийцу, последней 
жертвой которого стала шестнадцатилетняя девочка и у которого были такие 
покровители, что в очередной раз его помиловали, дав всего семь лет отсидки, 
убили в столовой прямо во время ужина. И никто из заключенных Одинцовского СИЗО 
не заметил, как это произошло: Карась просто не встал из-за стола, словно в 
задумчивости склонившись над тарелкой. Но когда надзиратель тронул его за плечо,
 Карасев мягко завалился на бок, и стал заметен тонкий нож, стилет, торчавший 
из его виска. Удар был нанесен мастерски, это отметили все эксперты и 
следователь, но главным отличием преступления был квадратик белого картона 
величиной с зажигалку, с тисненым золотым кинжальчиком в уголке, на котором 
были напечатаны всего три слова: «Привет из „ККК“».
Спустя сутки письма с подобной печатью получили судьи, помиловавшие Карасева, и 
прокурор Одинцовской прокуратуры Криволапое, который и явился инициатором 
пересмотра дела. Письма были короткими, в них констатировался факт «наказания» 
помилованного убийцы, перечислялись его подвиги и излагалось предложение «ККК» 
уйти из органов правосудия по доброй воле. В противном случае каждый из 
предупрежденных будет наказан «в пределах адекватного ответа».
Убийцу Карасева найти не удалось.
Второй подобный случай произошел в «правительственной» тюрьме в Останкино, 
которую называли «северным курортом». Введена в строй она была всего полтора 
года назад, строили ее по американским образцам, и это действительно была самая 
комфортабельная тюрьма, предназначенная для проштрафившихся высоких чинов.
Утром надзиратели обнаружили убитым в своем отдельном «нумере» бывшего 
сотрудника Главного управления охраны Скорняка Илью Михайловича, отбывающего 
смехотворно малый срок в три года за убийство молодого парня в ресторане. Сам 
Скорняк был убит ударом в горло, а на посиневшем лице его лежал белый квадратик 
картона с золотым кинжальчиком и надписью: «Привет из „ККК“».
Убийство наделало немало шуму, потому что на «северном курорте» сидело много 
людей с биографиями подобными биографии Скорняка, имевшими огромные связи в 
мире бизнеса, мафии и в правительственных кругах. Поэтому вполне естественно, 
что, опасаясь за свою шкуру, они не могли не забить тревогу. Некоторые добились 
перевода в другие тюрьмы, менее комфортабельные, но более спокойные, остальные 
сумели поднять на ноги все следовательские силы Генеральной прокуратуры и МУРа. 
Однако убийцу, сотрудничающего с «Чистилищем», и в этом случае обнаружить не 
удалось, хотя всем было ясно, что он работает в тюрьме. Как и «СК» в прошлом, 
«ККК» ошибок пока не допускал.
И наконец последовала серия взаимосвязанных казней, всколыхнувшая не только 
правоохранительную систему и правительственные круги, но и всю общественность. 
Ответственность за них взяло на себя «Чистилище».
Сначала у Зиновия Явлинского, водителя «форда», принадлежащего сенатору Свищову,
 «чистильщики» отрубили указательные пальцы на обеих руках. В заявлении «ККК», 
опубликованном на следующий день во всех крупных газетах, была приведена 
история с обгоном автобуса, в результате которого пострадали люди, а шофер 
автобуса получил пять лет, хотя был и не виноват.
Затем экзекуции подверглись сам сенатор Свищов, сотрудник ГАИ, давший показания 
против шофера автобуса, прокурор Красногорской прокуратуры Певзнер и судья 
Сукиасян. Все они знали, что осуждают невиновного человека. Однако Свищова 
лишили двух пальцев на правой руке, сотруднику ГАИ выдавили глаз, прокурору 
отрубили ухо, а судье проткнули язык шампуром: когда к нему пришли 
«чистильщики», Сукиасян вкушал шашлык…
Начальник Московского уголовного розыска отодвинул от себя раскрытую папку с 
пачкой дел, откинулся своей громоздкой квадратной тушей на спинку стула, так 
что тот жалобно скрипнул, и недовольно глянул на тихого начальника 
оперативно-розыскной бригады.
– Я все это уже знаю, Юрий Федорович. Ты мне результаты расследования давай, 
результаты, а не констацию фактов!
– Заказные убийства вообще раскрываются только на десять процентов, Александр 
Викторович, а когда заказчик и исполнитель – «Чистилище»… – Агапов безнадежно 
махнул рукой.
Его собеседником на сей раз был бывший руководитель ОРБ Синельников, получивший 
звание генерала и кресло начальника МУРа. Сам же Агапов из майоров передвинулся 
в подполковники и возглавил ОРБ. В остальном их отношения остались прежними, 
они прекрасно дополняли друг друга, понимали с полуслова и почти с одинаковой 
страстью относились к служебному долгу. Вне службы начальник и подчиненный 
превращались в друзей и частенько отдыхали вместе со своими семьями на лоне 
природы.
Синельников достал из холодильника литровую банку компота, налил чашку себе, 
предложил Агапову:
– Хочешь? Брусника моченая.
– Киллерами? – мрачно пошутил подполковник. – Ладно, давай налей, брусника 
хорошо действует на желудок.
Они выпили по чашке брусничного компота, потом Синельников придвинул к себе 
папку с документами и углубился в чтение. Поморщился, прочитав дело о похищении 
несовершеннолетних девочек для оказания сексуальных услуг клиентам. Поморщился 
еще раз, когда дошел до описания разоблаченных контор, занимающихся рэкетом. 
Проворчал:
– Будь моя воля, я бы позакрывал все эти «школы воинских искусств». Потому что 
готовят они в большинстве своем бандитов, материал для рэкет-групп и мафиозных 
структур.