отказывать другим. Кроме того, Никушину была присуща стойкость и внутренняя 
твердость, которую весьма ценили его подчиненные и коллеги в Министерстве 
обороны На место начальника военной контрразведки генерала Дикого, погибшего 
при невыясненных обстоятельствах, Никушин перешел с должности заместителя 
министра, и все его друзья сочли этот переход понижением. Сам Никушин думал 
иначе. Он начинал свою карьеру с работы в контрразведке, знал все ее нюансы, и 
ему было интересно вернуться туда на более высокий уровень.
Заместителем Никушина стал полковник Холин, исполняющий обязанности начальника 
ВКР – молодой, но опытный контрразведчик, за восемь лет прошедший путь от 
рядового до полковника, начальника оперативного отдела, а до этого он успел 
закончить институт.
Кроме Никушина и его зама, на совещании присутствовали руководители отделов и 
подразделений, всего девять человек. Еще один участник, главный военный эксперт 
Громов, должен был подойти позже.
Андрей Витальевич оглядел обращенные к нему внимательные лица сидевших за 
столом – пять слева, пять справа – и негромко заговорил:
– На нас свалилось еще несколько дел, и нам предстоит определиться, справимся 
ли мы собственными силами или придется просить помощи у «федепасов» [5]. Вадим 
Мартынович, пожалуйста, динамическую сводку.
– В пакете следствия десять внутренних и три внешних дела, – начал высокий, но 
тонкий в кости, хрупкий, интеллигентного вида Холин; говорил он всегда мягко и 
тихо, как и начальник, но жесткий взгляд карих глаз выдавал в нем человека 
решительного и целеустремленного. – Два внутренних и два внешних близки к 
завершению. Так, Петр Дмитриевич?
Начальник Первого следственного отдела Шестопалов кивнул. «Внутренними» 
назывались мероприятия по борьбе с криминалом в Минобороны, в армии и 
военно-промышленном комплексе, «внешними» – война с разведчиками других стран и 
выявление махинаций с военным имуществом на территории стран СНГ.
– Работа по ЗРК С-300 и танку Т-95 закончена, – пробасил Шестопалов. – Можно 
передавать материалы в прокуратуру и оперативникам наших братьев-славян.
Шестопалов имел в виду нашумевшие дела о продаже секретных образцов оружия с 
территории Беларуси: зенитно-ракетного комплекса С-300-99, способного 
обрабатывать одномоментно до сотни воздушных целей, и новейшего танка Т-95 с 
двойной артиллерийской установкой и каркасно-магнитной защитой.
– Как показывает статистика, – продолжал начальник отдела СВ-1, – торговля 
оружием вошла в тройку наиболее прибыльных видов легального бизнеса, но если 
иметь в виду нелегальные сделки, то она стоит на втором месте после сбыта 
наркотиков. Впечатляют не суммы продаж комплекса С-300 и танка, а суммы взяток, 
полученных чиновниками из высших эшелонов власти.
– «ККК» на их головы, – пробормотал начальник Второго отдела, 
специализировавшегося на работе против разведок «дружественных» стран. Никушин 
усмехнулся.
– Это уж точно. Кстати, о трех «К» разговор еще впереди.
– Кроме указанных дел, раскрыто семнадцать мелких, связанных с незаконной 
торговлей оружием непосредственно в войсковых соединениях. Идет непрерывный 
процесс оснащения разномастных мини-армий в городах России. К сожалению, этот 
криминальный торг остановить не удается. Прибалтика остается главной базой 
контрабандного оружия, а всех каналов поступления его в Россию мы просто не 
знаем. И таможни им не помеха.
– Без лирики, пожалуйста, – остановил оперативника Никушин. – Что еще?
– Мы проверили заявление генерала Голышева, – продолжил начальник оперативного 
отдела. – Почти все подтверждается. Но… – Он замялся. – На объекты наших 
сыскарей не пустили. По личному распоряжению замминистра Козлова, как 
выяснилось.
Никушин коротко кивнул. Министр обороны Гусев уже звонил ему и сделал внушение, 
предлагая закрыть дело Голышева, командира сто двенадцатой военной базы. Теперь 
надо было решать – идти ли на конфронтацию с начальством или подумать о 
собственной карьере.
Генерал-майор Голышев принял вторую мотострелковую дивизию на территории 
Аджарии, потом дивизию преобразовали в сто двенадцатую базу российских войск в 
Грузии – два года назад. Рядовых не хватало, караульную службу несли офицеры, 
дивизия превратилась в явно небоеспособную единицу, хотя вооружением была 
обеспечена под завязку. Как Голышеву это удалось – неизвестно, однако меньше 
чем за два года он буквально преобразил свою часть, превратив ее в лучшую из 
российских баз. Несомненно было одно: генерал принадлежал к редкому ныне типу 
служивых, презирающих политику, но истово, попадая из-за этого впросак, 
поклоняющихся своему воинскому долгу.
Увы, Голышев не углядел, как в недрах его подразделения свила гнездо ядовитая 
змея коррупции и началась тихая распродажа дивизионного имущества… Затем 
последовали инциденты с нападениями на склады со стороны своего же спецназа, 
спровоцированного службой безопасности Грузии, появились человеческие жертвы, и 
генерала срочно уложили в госпиталь, откуда ему чудом удалось бежать…
Никушин вздохнул. Дело Голышева было самым обычным, таких дел в ВКР 
насчитывалось уже десятка три, и все они заканчивались одинаково – приказом 
министра обороны «прекратить следствие для поддержания в армии надлежащего 
порядка».
– С Голышевым повременим, нужен нестандартный ход, чтобы обойти известные 
препятствия. Что еще?
Холин раскрыл свою коричневую папку и зачитал сводку по остальным делам 
«Смерша». Еще час ушел на обсуждение плана мероприятий, и наконец Никушин