Парабрахмы», изменив все виды насекомых. Исключение составил отряд Блаттоптера 
сапиенс.
– Тараканы!
– Именно тараканы… да и то вследствие полнейшего равнодушия Аморфов к 
результатам своего деяния и вмешательства Монарха, одного из последних Аморфов. 
Зачем ему это понадобилось, знает только он. Когда остальные Аморфы узнали об 
эксперименте, они заблокировали выход Монарха в нашу, ставшую запрещенной, 
реальность.
– Каким же образом он обходит блок?
– Аморфы… ушли. Никто не знает – куда. Может, в другую реальность, созданную 
для собственных нужд, может, просто вымерли от старости… Монарх Тьмы – 
последний из Аморфов, противостоят ему только иерархи, потомки Перволюдей, 
Хранителей эзотерических знаний, в том числе – знаний цивилизации Инсектов.
– До сих пор не могу привыкнуть к тому, что Монарх – Аморф!
– Сочувствую… подождите!
Проводник Матвея остановился, повернувшись лицом к морю, потом достал из левой 
седельной сумки нечто вроде арбалета, перехватил правой рукой копье, и теперь 
стало ясно, что у него – четыре руки! Впрочем, как и у того монстра, в теле 
которого как бы жил Матвей.
– Что вы всполошились?
– Изменение было глобальным, но отдельные особи Инсектов и даже малочисленные 
их отряды – до десятка членов – уцелели, сохранив размеры и форму. Некоторые 
уменьшились не на два порядка, как планировалось Изменением, а всего в пять – 
десять раз. Первые «ггараканолюди» сталкивались с ними на протяжении многих 
десятков тысяч лет! К нам сейчас приближается небольшой рой лепидоптеридов [62].

– И бабочки были?
– Ну, это не те бабочки, к каким вы привыкли. Древние разумные лепидоптериды 
были хищными Инсектами, и лучше бы нам с ними не встречаться.
Проводник тронул шестинога с места и поскакал наискосок между двумя холмами к 
третьему, на вершине которого стояла зубчатая покосившаяся башня. Матвей погнал 
своего «коня» следом, оглядываясь на приближающееся с моря белесое пятнышко, 
которое вскоре распалось на несколько делающих резкие пируэты в воздухе точек. 
Всадники достигли холма с башней в тот момент, когда точки превратились в 
громадных белесых тварей, похожих на летучих мышей, но с прозрачно-фарфоровыми 
крыльями бабочек. Одна из них сделала очередной поворот, спикировала на 
всадников, и спутник Матвея выстрелил в нее из «арбалета». Тонкий желтый лучик 
«стрелы» вонзился в тело лепидоптера, вспыхнула пронзительно-зеленая звездочка 
взрыва, тварь отвалила в сторону, помчалась вниз, исчезла за гребнем берегового 
вала. Остальные продолжали бесшумно-суетливый ломаный полет в прежнем 
направлении, не обратив внимания на инцидент. Матвей разглядел их головы и 
содрогнулся. Эти «бабочки» имели не хоботок, а челюсти с двумя рядами 
кинжаловидных зубов!
Внезапно земля под ногами содрогнулась, над морем вырос серо-серебристый гриб 
смерча, внутри которого заиграло голубое пламя. Горизонт словно перекосило, 
гигантская тень заслонила четверть небосклона, словно над всадниками воспарило 
крыло исполинской птицы.
– Искажение передачи, – возник в голове Матвея другой бестелесный голос.
– Граничный баланс нарушен, время связи три ноль три…
– Успеем, – отрезал спутник Матвея продолжение информации неведомому обладателю 
голоса. – Мы уже у цели.
Они поднялись на холм к подножию покосившейся башни, в которой Матвей узнал 
наконец полуразрушенный остов «термитника» высотой сто с лишним метров. Видимо, 
«термитник» этот когда-то горел, потому что в отличие от Храмов, виденных 
Матвеем, он был темно-коричневым, смолянистым и оплывшим, потеряв свою былую 
гармоничную форму и цвет.
– Менгир изоптеридов [63], – подсказал проводник.
– Нечто вроде пограничного поста государства изоптеридов. Дальше до горного 
массива – их владения.
Шестиноги шагом въехали в провал в стенах «термитника», остановились. Монстр 
ловко спрыгнул на твердую плиту из материала, похожего на янтарь. Матвей 
спешился рядом. Следуя друг за другом, они нырнули в черное отверстие туннеля, 
начинающегося в глубине разрушенного участка башни, который привел их в 
центральный «тронный» зал «термитника», где когда-то жил его Командир.
Матвей узнал этот зал, по которому он бродил в прежних своих снах, разве что 
теперь мог рассмотреть его во всех деталях.
Стены зала были сложены в готическом стиле из того же материала, напоминающего 
янтарь, с золотистыми искрами внутри, создающими эффект небывалой глубины. 
Посреди зала на полу из этого же материала, но более темного, почти черного, 
стояло сложное сооружение, чем-то напоминающее верхнюю часть скелета человека с 
ребрами, образующими грудную клетку, и с поднятыми вверх пятипалыми 
конечностями, растянутыми тонкими янтарными тросами и лентами между стенами. 
«Кости» также были из «янтаря», но почти прозрачного, и светящейся золотой пыли 
внутри них было больше. «Ребра» грудной клетки образовывали как бы шатер, 
накрывающий «сердце» почившего здесь исполина – трехметровый кокон в форме 
ананаса, оплетенный золотой паутиной.
– Саркофаг повелителя, – сказал проводник Матвея, останавливаясь на 
почтительном расстоянии от «трона» бывшего владыки «термитника».
Матвей приблизился, завороженный совершенным созданием древних разумных 
термитов, потом увидел возвышение в полу с лежащей на нем огромной книгой и