Внизу между двумя цепями холмов колыхалось море тумана, подсвеченного снизу 
призрачным голубоватым светом, а из тумана вырастал странный и таинственный лес,
 состоящий из длинных фиолетовых суставчатых жердей толщиной в руку человека. 
Верхушка каждой жерди расщеплялась на пучок тонких прутьев, похожих на нечто 
вроде веника или гнезда, внутри которого прятался отсвечивающий металлом и 
слюдой кокон.
Жерди отстояли друг от друга метров на двадцать, но их было много, и «лес» – из 
них издали казался густым и сухим, словно то было поле сгоревшего камыша или 
бамбуковых побегов.
– Город хирономидов, – пояснил голос сзади, и на холм на шестиногом животном 
взобрался спутник Матвея, снизу до пояса закованный в металл, а от пояса до 
плеч укутанный в меха. Голова его напоминала одновременно человеческую и 
муравьиную, однако вместо глаз лоб рассекала светящаяся рубиновая щель. Рта у 
монстра не было вовсе, и голос звучал прямо в голове Матвея. Правда, последнего 
это не смущало, он знал, что собеседник – его мыслеформа, рожденная 
воображением, объемом знаний и возбужденным подсознанием при воздействии 
внешней информационной трансляции. Он и сам выглядел точно так же: гигант в 
доспехах и мехах, с копьем в руке-лапе, на шестиногом звере, похожем 
одновременно на льва и носорога.
– Город хирономидов, – повторил спутник Матвея. – Мертвый город. Вода отсюда 
ушла давно, и личинки комаров погибли. По периферии города располагались 
сторожевые вышки с хироносолдатами. Стоило сюда кому-либо приблизиться, как 
навстречу взлетал рой защитников, который мог мыслить уже на уровне, 
достаточном для решения задач защиты. А так хирономиды представляли собой тип 
рассеянного сознания. Комары сохранили кое-какие их повадки, хотя гиганты 
хирономиды кровососами до Изменения не были.
«Конь» под Матвеем переступил с ноги на ногу. Спутник оглянулся.
– Поехали, надо торопиться. Посол ждать не будет.
Матвей безмолвно тронул поводья, и его «конь» стал спускаться в туман, 
скрывающий основание города-леса древних разумных комаров, не переживших 
Изменение, как и другие насекомые.
Вскоре город хирономидов остался позади, и они выехали на берег моря, 
представляющий удивительный расчлененный ландшафт: словно сотня рек низвергла 
свои воды в море, проточив камни и песок, а русла этих рек после ухода воды 
образовали причудливую сеть пересекающихся меандров с тысячью 
известняково-песчаных островов.
– Город пауроподов [60], – бесстрастно сообщил спутник Матвея.
На одном из «домов»-глыб древних многоножек виднелся белесый округлый предмет, 
и Матвей задержал на нем взгляд, затем подъехал ближе. Это был скелет странного 
существа, похожий на каркас боевого танка с башней, пушкой и гусеницами, только 
каркас этот был из отшлифованных ветром, песком, пылью и временем… костей!
– Колеоптер-воин, – пояснил проводник Соболева. – Далеко же он забрался.
– Жук [61]?!
– Да, так выглядели некоторые виды разумных жуков. «Башня» – сложенные 
надкрылки, «пушка» – эффектор самого совершенного оружия Инсектов – 
«искривителя», или «трансформатора формы». Кстати, из-за создания этого 
защитного механизма жуками Аморфы и поспешили с Изменением, потому что 
остальные Инсекты слишком быстро переняли опыт колеоптеров и создали на базе 
«искривителей» более мощные виды вооружений, грозящих поколебать равновесие 
Мироздания. Оружие это можно назвать «Иглой Парабрахмы».
– Неужели войнами грешили все Инсекты?
– Все без исключения! Инсекты были изначально агрессивны, только этот фактор и 
давал им возможность прогресса. Одновременно вечная война помогала сохранять 
плотность популяций каждого вида в подкритическом состоянии. Как только 
плотность одного вида превышала критическую, молодые поколения устремлялись в 
набеги на соседей. Кстати, люди, как измененные Инсекты, сохранили эту 
особенность развития. Первопричина великих переселений народов, крестовых 
походов, нашествия монголов также кроется в глубинах инсекточеловеческой 
генетической программы. К чему приводит путь избыточной милитаризации, вы 
видите.
– С кем имею честь контактировать сегодня?
– Не суть важно. Я из числа друзей ваших друзей.
Матвей понял, что собеседник не хочет, чтобы его когда-нибудь узнали, хотя бы 
по голосу.
– Куда мы движемся?
– Узнаете.
Монстр на шестиноге поскакал вперед, и Матвей вынужден был гнать своего 
«гнедого» следом.
Город пауроподов остался позади, берег моря превратился в обычную песчаную 
полосу со светящимся крупным песком. Копыта-лапы шестиногов оставляли на нем 
темные вдавлины.
Матвей заметил на береговом откосе остроконечный силуэт, похожий на ракету, и 
мысли его свернули в другое русло.
– Инсекты вышли в космос?
– Они успели посетить все планеты Солнечной системы. Но выход в космос столь 
агрессивной формы жизни, чья деятельность носила заведомо энтропийный характер 
и противоречила негэнтропийности процессов структурования, неизбежно должна 
была вызвать резкую ответную реакцию Мироздания. Что и произошло в конце концов.
 Аморфы, первые разумные системы Земли, послужили как бы исполнителями воли 
Мироздания. Они воспользовались собственным оружием Инсектов – «Иглой